Вернулась...

[Хейлир]

с «Нидерландских гостиных».

Ура, лектор высказывался за «Давида и Урию». Как выяснилось, этот вариант названия (в скобках, со знаком вопроса) с эрмитажного ярлычка убрала Ирина Александровна Соколова, ведущий научный сотрудник Государственного Эрмитажа, хранитель коллекции голландской живописи (и автор книги «Картинная галерея П. П. Семенова-Тян-Шанского и голландская живопись на антикварном рынке Петербурга»), в процессе работы над новым каталогом. Патамушта «мнение большинства специалистов».

Из доводов, которые мне раньше не попадались: поясной портрет Давида с арфой (из американского собрания) очень похож на изображение царя на картине. (Лично я б так не сказала, но, может, на репродукции побольше сходство было бы заметнее?) Отсутствие письма (традиционного для изображения сюжета Давида, отсылающего Урию) не есть аргумент против — отсутствует же золотой дождь в «Данае». Белая рубаха главного героя символизирует чистоту души. Тюрбан и одежды, возможно, больше подходят визирю, чем Урии, но Рембрандт питал пристрастие к фантастическим костюмам и в данном аспекте (в отличии от соответствия библейским текстам и психологической достоверности) мог быть неточен.

По такому поводу запощу описание картины из каталога «Рембрандт Гарменс ван Рейн: Картины художника в музеях Советского Союза» (Л., 1971) (кстати, автор статьи — И.Линник, которой принадлежит версия «Давида и Урии» с обоснованием):

29. Давид и Урия (?) [Аман получает приказание чествовать Мардохея (?)]

В поздних исторических композициях Рембрандт не стремится к подробному «обсказу» сюжета. Поэтому существует ряд картин, в которых точная расшифровка сюжетов весьма затруднительна и до сих пор не находит окончательного разрешения. К их числу принадлежит и рассматриваемое эрмитажное полотно.

Со времени поступления в Эрмитаж в 1769 году картина носила название «Падение Амана». Считалось, что она иллюстрирует события, изложенные в главах 4, 5 и 6 библейской Книги Эсфирь.

Несмотря на то, что ни персонажи, ни их психологическое состояние (за исключением главного героя) не соответствуют описанной сцене, традиционная расшифровка сюжета картины в течение более чем полутораста лет не подвергалась сомнению.

В ХХ веке внимание рембрандтоведов мира оказалось прикованным к этому полотну.

В 1921 г. В. Валентинер высказал предположение, что картина изображает события, описанные во Второй книге Царств (11, 1—26). Это предположение было поддержано в 1956 году И. В. Линник. Картина получила новое название «Давид и Урия». История Давида и Урии такова. Жену военачальника Урии, Вирсавию, соблазнил царь Давид. Задумав разделаться с обманутым мужем, царь посылает его на верную смерть. Он вручает ему послание к полководцу Иоаву, в котором повелевает направить Урию в самое опасное сражение. Урия подозревает о грозящей ему гибели, но не желая поступиться своей честью, молча покидает царя.

Подобная расшифровка сюжета эрмитажной картины объясняет и психологическое состояние и состав изображенных лиц (старик слева — писец, писавший письмо под диктовку царя). Однако и эта версия имеет уязвимые стороны, отсутствует письмо (хотя можно предположить, что оно спрятано на груди под одеждой и именно его Урия придерживает рукой); кроме того, роскошные одеяния главного героя говорят о том, что это весьма высокопоставленное лицо, а Урия им не был.

В 1957 году В. Валентинер предложил ещё одну трактовку сюжета: «Ионафан покидает пир Саула» (Первая книга Царств, 20, 24—34). Сын царя Саула Ионафан подружился с юным придворным Давидом. Молодой, прекрасный Давид, который сразил в единоборстве филистимлянского богатыря Голиафа и тем самым помог победе иудеев над врагами, пользовался любовью народа. Это вызвало гнев и недовольство царя Саула. Давид попросил Ионафана во время царского пира, на который оба были приглашены, осведомиться о настроении царя и сообщить ему, Давиду, может ли он появиться перед царем или ему надо бежать. Узнав, что отец очень разгневан и хочет осудить Давида на смерть, Ионафан удаляется с пира, чтобы предупредить Давида об опасности. Настроение героев картины — грусть и спокойствие царя и смертельное потрясение Ионафана — не характеризует ситуацию этого библейского эпизода.

Ещё в 1911 году Хофстеде де Гроот в книге «Библия Рембрандта» истолковал традиционное название картины «Падение Амана» как относящееся к событиям, изложенным не в 7-й главе Книги Эсфирь, а в 6-й. В 1961— 1965 годах Ф. Абель и М. Кар пришли к тому же выводу. В 1968 году это предположение поддержал Х. Тюмпель.

Речь идёт о следующих событиях.

Дядя и воспитатель Эсфири, старик Мардохей, раскрыл заговор против царя Артаксеркса. Заслуга Мардохея была вписана в «Памятную книгу», однако никаких наград он не удостоился.

Мардохей был человеком гордым и независимым, единственным, кто не воздавал почестей всемогущему министру царя Аману, за что тот возненавидел его. Однажды ночью страдавший бессоницей царь Артаксеркс велел двум отрокам читать вслух «Памятную книгу». Когда ему прочли место о раскрытии Мардохеем заговора, царь спросил, был ли последний награжден. Узнав, что Мардохей не получил награды, царь вызвал к себе министра и спросил его, как, по его мнению, следует вознаградить человека за большую услугу. Аман, думая, что царь имеет в виду его, сказал, что такого человека надо одеть в царские одежды и с почётом провезти на коне по городу. Царь согласился с ним и велел воздать названные почести Мардохею. Раздосадованный, огорченный, предчувствующий недоброе Аман удаляется от царя. Эта история рассказана, помимо Библии, в "Иудейских древностях" Иосифа Флавия, которые, по документальным данным, имелись у Рембрандта и где более, чем в Библии, подчеркивается угнетённое состояние Амана. Относительно третьего персонажа картины, старика слева, Х. Тюмпель высказывает предположение, что это Мардохей. В библейском же тексте не говорится, что Мардохей также был приведен к царю. Нет этого и у Иосифа Флавия. В Библии, напротив, ясно сказано о том, что Артаксеркс велел Аману пойти и оказать почести Мардохею, сидящему у ворот дворца; туда же, а не во дворец, возвратился Мардохей и после своего триумфа. Чести предстать перед царём Мардохей удостоился только после казни Амана, после того, как царь узнал, что он — дядя Эсфири (Книга Эсфирь, гл. 8, ст. 1).

Рембрандт, как это показывают многочисленные примеры, был хорошо знаком с иконографической традицией XVI века. Поэтому Х. Тюмпель в своём истолковании третьего персонажа, в принципе с полным правом, ссылается на гравюру Филиппа Галле с Мартина Хемскерка на тему «Артаксеркс велит Аману чествовать Мардохея». Однако в данном случае, он, по-видимому, ошибается. На названной гравюре на переднем плане слева изображена сцена чтения книги и разговора царя с Аманом, а справа — последующая сцена триумфа Мардохея. Слева в глубине показаны два стоящих (или медленно идущих), спокойно разговаривающих человека. Х. Тюмпель истолковывает этих персонажей как слуг, призывающих во дворец Мардохея. Это, однако, противоречит тексту Библии, да и поведение изображенных не даёт оснований для такой интерпретации — нельзя сказать, что один куда-то зовёт другого. И если считать, что третий персонаж картины — Мардохей, то куда же отправляется посланный к нему Аман, если Мардохей уже присутствует?

С точки зрения психологии ещё меньше оснований истолковывать этого весьма опечаленного старика как Мардохея. Ведь приказ царя отнюдь не должен был его огорчить — Аман был заклятым врагом и его лично и его народа. Для Мардохея столь явное выражение благодарности царя могло быть только большой радостью, так как это подавало надежду на возможность предотвращения трагической судьбы его народа, мысль о котором полностью владела Мардохеем в этот момент.

Вопрос о третьем персонаже, по-видимому, остается открытым, ибо непонятно, кто мог с такой болью (старик на картине почти плачет) воспринять приказ царя. Ни для кого из окружающих этот приказ не мог представляться началом падения всесильного министра — известно, что даже последовавшее разоблачение Амана Эсфирью не заставило царя решиться на казнь любимца и побудило его к этому только подозрение, что Аман покусился на честь царицы. Только Аман с его нечистой совестью и непомерно ранимой гордостью смог при этом приказе ощутить предчувствие своей гибели. Так что для выражения «ужаса и сочувствия» Аману, о чём говорит Х. Тюмпель, характеризуя чувства персонажей второго плана, решительно никаких оснований в тот момент не было. О чём мог грустить и чему мог сочувствовать в этот момент царь? Тому, что его любимец (вполне остававшийся таковым) отправился исполнять приказание, которое ему, царю, могло дать только чувство удовлетворения исполненным долгом?

М. Кар истолковывает грустный вид Артаксеркса тем, что он долгое время не вспоминал о заслугах Мардохея и поступил по отношению к нему несправедливо. Если и возможно предположить такую тонкость чувств в персидском владыке, спокойно пировавшем после того, как он отдал распоряжение о беспощадном уничтожении целого народа от мала до велика (Книга Эсфирь, гл. 8, ст. 12-15), то допустить момент такого настроения у него можно было бы раньше, а не после приказа, которым он по-царски, по его мнению, наилучшим образом вознаградил старого иудея.

В пользу последней интерпретации сюжета говорит красная ткань на левом плече Амана, более тёмного тона, чем одежда. Её можно истолковать как царское одеяние, которое Артаксеркс велит отнести Мардохею. Такое предположение вероятнее всего, ибо у Иосифа Флавия говорится именно о пурпурной царской одежде. Аман не несет царской золотой цепи, о которой дважды упоминается у Флавия. Несомненно, что Рембрандт, не уделявший в этот период внимания аксессуарам, мог и не показать ее в руках Амана. Но мы видим ее на груди царя, хотя для того, чтобы подчеркнуть его присутствие было бы достаточно тюрбана с короной и опушенной горностаем золотой мантии.

Против расшифровки сюжета эрмитажной картины как «Аман получает приказание чествовать Мардохея» выступил в 1967 году В. Нимейер. Не соглашаясь и с предыдущими версиями, он высказывает предположение, что картина дошла до нас не в первоначальном виде. Она была обрезана и утратила детали, необходимые для понимания её сюжета.

Натяжение нитей холста по краям картины не позволяет, однако, сделать заключения: картина могла быть значительно обрезана. Таким образом, нельзя предположить и существование на ней каких-либо персонажей или деталей, которые могли бы внести ясность в определение сюжета.

При перетяжке полотна на новый подрамник был допущен некоторый перекос, отчего все фигуры получили излишний наклон в правую сторону. Первоначально персонажи второго плана были расположены более вертикально, в то время как корпус главного героя был ещё более наклонен влево, чем усиливалось впечатление неустойчивости.

По силе психологической характеристики, по совершенству и красоте живописного исполнения центральная фигура — одна из самых впечатляющих у Рембрандта. Осунувшееся, серое, с помертвевшими губами лицо задавлено огромным сверкающим тюрбаном. Оно выглядит особенно маленьким и жалким в соседстве с роскошной пурпурной одеждой, где сочетание мазков красного тона различной светосилы с охристыми создаёт необычайную цветовую насыщенность.

Иначе решены художником фигуры второго плана: в другой цветовой гамме и в менее углубленном, как бы упрощенном, психологическом ключе. Художник как будто отдал все силы и все чувства работе над главным героем, а двое других интересовали его лишь как аккомпанемент к переживаниям основного действующего лица. Фигуры второго плана сокращены в размере более значительно, чем этого требует расстояние, отделяющее их от первого плана.

По-видимому, названные несоответствия заставили некоторых специалистов усомниться в том, что фигуры второго плана выполнены самим мастером. Различие в живописном решении главной фигуры и второстепенных персонажей дает определенные основания для подобного заключения. Большинство исследователей датируют картину около 1665 года.

Сохранность картины хорошая. В левом нижнем углу два больших разрыва красочного слоя.

А вообще я собираюсь сделать краткий обзор версий со всеми доводами и контрдоводами...

Да, в Эрмитаж наконец-то вернули «Давида и Ионафана» с «Мужским портретом» 1661-го года (и он действительно чудесен). Но как я это обнаружила — очередной мой «ринсвиндовский момент». Я ведь даже не собиралась в последний раз заходить в зал Рембрандта, чтобы не расстраиваться из-за увезенных картин... «Давида и Урии», например, там сейчас нет, да и времени было мало — и вот.

Я целый год этого ждала...

@темы: Рембрандт, Эрмитаж, Цитаты

Comments

[kemenkiri]

Ага, а лектором был кто-то еще - т.е. нет единого мнения внутри Эрмитажа?

[Хейлир]

kemenkiri, да, лектором была А. В. Камчатова, автор книги "Бытовой жанр в Эрмитаже".

Как обычно, два специалиста — три мнения.

Вот в переводе бересты № 605 в каталоге выставки почему-то взят вариант из книги Янина, Зализняка 1986, в то время как в Зализняке 2004 другой перевод (именно он приведён на сайте грамот), как и в третьем источнике, указанном в каталоге (на который ссылается Зализняк в книге 2004-го года — возможно, именно оттуда и пошёл новый вариант перевода). И кому тут верить?

Вариант 2004

Поклон от Ефрема брату моему Исухии. Ты разгневался, не расспросив: меня игумен не пустил. А я отпрашивался, но он послал [меня] с Асафом к посаднику за медом. А пришли мы (двое), когда [уже] звонили. Зачем же ты гневаешься? Ведь я всегда у тебя (при тебе). А зазорно мне, что ты злое мне говорил. И [всё же] кланяюсь тебе, братец мой, хоть ты и такое говори. Ты мой, а я твой.

Вариант 1986

Поклон от Ефрема к брату моему Исихию. Не расспросив, ты разгневался. Меня игумен не пустил, а я отпрашивался. Но он послал меня с Асафом к посаднику за медом. А вернулись мы, когда звонили. Зачем же ты гневаешься? Я ведь всегда твой. Для меня оскорбительно, что ты так плохо мне сказал: "И кланяюсь тебе, братец мой!" Ты бы хотя бы сказал: "Ты — мой, а я — твой".

[kemenkiri]

А коза ж его знает... В первом случае особенно: кавычек и знаков препинания в грамотах нема... Так что тут чуть ли не "равновеликие" толкования получаются.

автор книги "Бытовой жанр в Эрмитаже".

Ой, какая любопытная тема. Интересно, давняя книга?

[Хейлир]

Интересно, давняя книга?

2001-й год, альбомчик на 63 стр. Он есть в интернете в формате djvu. Репродукции плохо отсканированы, но их всегда в сети найти можно.

Мне очень понравилось начало:

Еще Плиний Старший, римский писатель І века, упоминал в своей "Естественной истории" о некоем живописце Перейкосе, который изображал "лавчонки сапожников и цирюльников", а также "ослов, съестные припасы и прочие подобные сюжеты", чем, по мнению автора, "повредил собственному успеху, ибо следовал всему обыденному и низменному".

[kemenkiri]

...интересно, что в таком случае, видимо, отделяли живописцев от тех, кто делал стенные росписи, даже весьма высокого качества, потому что ЧТО они только не изображают в тех же Помпеях...

[Хейлир]

kemenkiri, кстати о бытовом жанре: в 12-м номере «Науки и жизни» была статья М. Костыря про «малых голландцев». Я, правда, недавно читала его же книгу на эту тему, так что ничего особо нового там не нашла.

На всякий случай, в качестве оффтопа: на Вескон я не еду — решила, что на один день смысла нет, а от последствий ночевок в гостинице я ещё с декабрьской поездки не отошла...

[kemenkiri]

Вескон - ну упс... А мы на ём не играем, только толкинистику ведем...
"Науку и жизнь" надо будет посмотреть, я-то книгу не видела (а что, кстати, за книга, давняя, нет?)

[Хейлир]

А мы на ём не играем, только толкинистику ведем...

Это была одна из причин не ехать, да.

Книга вот: http://www.ozon.ru/context/detail/id/1128573/

[kemenkiri]

А все-таки а жаль... Ибо - доклады! Мы-то уже были и еще будем, а вот доклады... По нынешним временам можно гордо сказать - не меньше, чем на толкиновском семинаре!
А при пробном запуске анонса нас народ наоборот в количестве больше двух попечалился, что непрофильное...

[kemenkiri]

Книга вот:

Ага, опознаю серию, это некрупные книжки, так что, похоже, статья и правда должна вместить все оснноыне тезисы, поищу ее!

[Хейлир]

а вот доклады... По нынешним временам можно гордо сказать - не меньше, чем на толкиновском семинаре!

(застенчиво улыбаясь) Ну, и доклады тоже. При моих нервах доклад о последствиях Клятвы в Белерианде и круглый стол про валар я предпочла бы слушать с самолёта. :/ (До сих пор помню, как меня на БТС "торкнуло" утверждением, что Толстую Лалию убили, и я, не дожидаясь очереди, воскликнула: "Это был несчастный случай!")

Кстати, бурное обсуждение было (в обоих случаях)?

похоже, статья и правда должна вместить все основные тезисы

Вот чего там нет, а в книжке точно упоминалось, так это эрмитажного "Болота" Рейсдала! Хорошо помню, потому что я тогда прочитала три книги подряд про голландскую живопись и в каждой объяснялось, какой это шедевр с философско-мировым значением.

Кстати, я тут просматривала "Историю Эрмитажа" Пиотровского и узнала, что картина Дж. Райта (того, чей "Опыт с насосом") "Кузница", упомянутая в «Бытовом жанре в Эрмитаже», — одна из его (Пиотровского) любимых.

А ещё я узнала, каким образом эрмитажные картины (в том числе рембрандтовские), проданные в 30-х годах Меллону, оказались в Вашингтонской Национальной Галерее. Я-то думала, он их для неё покупал, нет, покупал он для себя. По таким низким ценам, что государство его в конце концов прижало за неуплату налогов и он был вынужден передать свою коллекцию в Вашингтонскую галерею. Мелочь, а приятно.

[kemenkiri]

доклад о последствиях Клятвы в Белерианде

Стоооп, если это имеется в виду моё, то ЭТО моё было на Малом Толкиновском (и являет собой третью часть той самой статьи, что уже год с хвостом висит на всеобщем обозрении)! На МТС обсуждение было, не бурное (там было мало народу и не было буйных), но активное, так что оно имело смысл и из него я извлекла целую конструктивную мысль. (Только мешало то, что оно образовалось посреди доклада, но это нормальное явление на МТС).
На Весконе у меня было "Зачем Диору Сильмарил" (очередное название-обманка, прикрывающее следующий мешок текстологии) - и кстати, уже доступное в Сети... Так что текстология, как обычно, притащила пару вопросов на хвосте, и не более.
А Круглый стол был, имхо, весьма милым трепом, и даже не скажу чтобы дико активным... по-моему, круглым столам надо совсем сменить ведущего, и все наладится!

эрмитажного "Болота" Рейсдала!

А я, кажется, и не помню, видела ли я это Глубоко Философское Болото...

"Историю Эрмитажа" Пиотровского

Еще один неизвестный мне артефакт!

[Хейлир]

Стоооп, если это имеется в виду моё, то ЭТО моё было на Малом Толкиновском (и являет собой третью часть той самой статьи, что уже год с хвостом висит на всеобщем обозрении)!

Сорри, перепутала. Нет, я помнила, что третья часть и что уже давно висит, но помнила и то, что ты её где-то докладывать собиралась. На МТС, оказывается, а не на Весконе...

На Весконе у меня было "Зачем Диору Сильмарил" (очередное название-обманка, прикрывающее следующий мешок текстологии) - и кстати, уже доступное в Сети...

А, ну да, не менее "взрывоопасное" (по названию). Я смотрела расписание Вескона, но, видимо, в памяти остался только этот признак. :/

Что доступное — это хорошо, надо бы добраться. Но у меня сейчас мозги как-то странно перееханы и не тем...

А Круглый стол был, имхо, весьма милым трепом, и даже не скажу чтобы дико активным...

(не удержавшись) Про спасение Маэдроса вспоминали?

Кстати, я сегодня почти случайно выяснила, что всё ещё помню "Клятву" наизусть, хотя уже давно не вспоминала.

А я, кажется, и не помню, видела ли я это Глубоко Философское Болото...

Вот я точно не видела, хотя несколько раз прицельно прогуливалась по залам малых голландцев... может, оно в каком нетривиальном месте висит? "Кузницу" Райта я тоже не видела, хотя в английских залах бывала...

Еще один неизвестный мне артефакт!

Вот тут про него написано. Точное название "История Эрмитажа. Краткий очерк. Материалы и документы". В "кратком очерке" без малого 600 страниц, ага.

Мне там очень понравилось одно место в цитате из Мамина-Сибиряка. ("Из прогулок по Петербургу".)

Первое смутное впечатление, которое является само собой при беглом обзоре картин, это то, что как смешны все эти бесконечные споры о романтизме, об академическом стиле, классической манере и т.д. Все эти клички и ярлыки, имеющие значение только в самом микроскопическом масштабе, а в общем они теряют всякий смысл. Гораздо важнее то, чтобы каждый был только самим собой, а талант пробьётся сквозь какую угодно форму. [...] Впрочем, терминология художественной критики доброго старого времени довольно бедна и ограничена высокопарными фразами: Леонардо да Винчи — «стиль строгий», Микеланджело — «могучая и напряжённая рельефность, гордая сила», «громадность замыслов и широкий стиль», «прелесть девической невинности», Тициан — «роскошь красок, нежность, смелость, разнообразие и гармония», Веронез — «свобода и твёрдость кисти удивительные», Гвидо Рени — «кисть игрива и весела», Рубенс — «лишите Рубенса красок — и он будет обыкновенным талантом», Рембрандт — «царь светотени». Всего более досталось на долю Рафаэля, который называется прямо божественным. [...] Затем выражения: «красота Рафаэля», «колорит Тициана», «светотень Рембрандта» получили значение ходячей монеты. В сущности, во всей этой терминологии больше хороших намерений, чем ясности и той простоты правды, которая не нуждается в пышных словах и в фальшивом блеске риторических фраз.

Я думала, это только на меня "риторические фразы" так действуют...

Или ещё интересное: "При Лабенском был введен допуск публики по билетам, выдаваемым хранителям, причем лицам хорошо известным мог выдаваться постоянный билет, который В. А. Жуковский в письме к А. С. Пушкину образно назвал «билетом на всю вечность» («Билет на всю вечность» был предоставлен Пушкину Жуковским)".

Но читать про 30-е годы с распродажами у меня сердце кровью обливалось... они ведь и "Падение Амана" на аукцион вывозили, но вернули некупленным. Правда, люди боролись (в документах представлено, как) — и даже, в конечном счёте, победили. Но с какими потерями...

[kemenkiri]

Про спасение Маэдроса вспоминали?

Да, и про прочие применения орлов тоже. Т.е., сколь помню, как раз обсуждали орлов всячески... Вот интересно, это кто-нибудь писал??

всё ещё помню "Клятву" наизусть

В смысле - текст Клятвы Феанора? Ты монстр, никогда я ее наизусть не знала. (Еще вопрос - это в котором переводе, или в оригинале... их много и все шевелятся).

Я думаю, если "Болота" нет в экспозиции, его просто там нет. Оно где-то в запасниках...

Ага, Пиотровский - 2000 г. Да, мало шансов поймать сие живьем...
"Искусствоведческий стиль", он, похоже, отродясь такой!
С другой стороны, именно при осмотре больших галерей стили и течения выделить легко. Просто визуально. А еще, если есть хорошая, длинная галерея *итальянской* живописи, по ней всегда видно, когда к нам татары пришли. Это я в Лувре первый раз вычислила...

[Хейлир]

В смысле - текст Клятвы Феанора? Ты монстр, никогда я ее наизусть не знала.

(смущенно) Нет, твоей "Клятвы".

Впрочем, я сейчас попробовала... не помню чей перевод Клятвы Феанора из 10-го тома, висевший на АнК, тоже воспроизвёлся от начала и до конца.

Ага, Пиотровский - 2000 г. Да, мало шансов поймать сие живьем...

На alib.ru есть, по не очень вменяемым ценам, на мой взгляд.

Мне-то по большей части книги попадаются по принципу "читатель заказал — увидела, взяла на заметку — читатель сдал — читаю сама", так что годы издания могут быть какие угодно.

[kemenkiri]

(смущенно) Нет, твоей "Клятвы".

Ага, я это уже осознала, прочитав в ночи дискуссию. Но на автомате мысль была ровно такая, про свой стих даже не пришла (Интересно, помню ли я его наизусть?Наверное, да, если подумаю и не пропущу какую-нибудь строфу).

Хе, так сидеть "на книгах" в библиотеке - это вообще прекрасно... (Я вот сижу на арх. отчетах, тоже песТня). Надо проверить, не забрело ли оно случайно в нашу, институтскую, но вроде тематика немного не та.

[Хейлир]

прочитав в ночи дискуссию

(зло) Это не дискуссия была, это у одной малохольной идиотки опять синдром "чосеровского лиса" разыгрался. "Господь того карает, кто невпопад, не вовремя болтает, когда ему пристало бы молчать"!

Зачем Фингон спасённого Маэдроса с собой потащил, боже ж ты мой...

Кстати, про рисунок Дженни Дольфен. Сомневаюсь я, что Тургон действительно не одобрял спасения Маэдроса. Не из-за Маэдроса, из-за брата. Если уж брат пошёл туда, куда пошёл, один и ни с кем не советуясь — значит, ему это так было нужно.

Что до "holding Maedhros responsible for the death of his wife" — даже если на северном берегу были не в курсе "диспозиции" при сожжении кораблей, их там было восемь. И главный (старший) виновник уже мертв. Смысл винить во всём наиболее пострадавшего?

Именно поэтому, по моей имхе, Тургон хуже относился к Маглору, навещавшего брата, чем к Маэдросу. (Но там ещё презрение добавлялось — мол, не только нас, так и родного брата бросили.)

Притом, что и к Маэдросу, даже после "исцеления вражды", он никаких особо тёплых чувств не испытывал.

P.S. Кстати, мне Тургон на картинке не кажется именно неодобряющим. У меня считывается состояние "Вот это поворотец... и что со всем этим теперь делать, и куда кого послать?"