Снова из мнений об "Опочтарении"...

[Хейлир]

Липвиг стал неврастеником, которому ещё и сгустили краски биографии до непроглядно-чёрных.

И раньше попадались (изредка) риторические вопросы типа "Пошто из главного героя негодяя сделали?"

Хмм. Что ж, оговорю сразу: я куда лучше понимаю людей, заявляющих, что "это не Пратчетт", чем тех, кто говорит, что это "идеальная экранизация". Лично я бы не хотела, чтоб мои любимые книги идеально-экранизировали со столь значительными подвижками в "индейной" части. Иными словами, я тоже "злобный канонист" (применительно к некоторым другим авторам) и знаю, каково смотреть на экранизацию вида "всё переврали".

НО. В данном случае это не вопрос соотношения экранизации и оригинала. Это вопрос... этического восприятия. Кто бы мне объяснил, почему "экранного" Липвига считают более плохим человеком, чем "книжного"? (То же относится и к его биографии.)

Он не сделал ничего (в ходе карьеры мошенника, имеется в виду), о чём не упоминалось бы в книге. Не по конкретным эпизодам, то есть, а по "видам преступлений". Продавал плохих лошадей за хороших? Было. Подделывал банковские облигации? Было. Банкротил банки? Было, см. обвинительную речь мистера Помпы. Так в чём проблема?

В том, что, если верить "немому кино", после одной такой продажи покупатель повесился, а после сбыта фальшивых облигаций в тюрьму за чужое преступление отправился кормилец семьи? Но давайте взглянем трезво. "А где у вас гарантия", что "на самом деле" (то есть в оригинальном варианте истории, рассказанном Терри Пратчеттом) этого или чего-то подобного не было? Мы об этом не знаем, да. И книжный Липвиг не знает. Но каким образом это незнание делает его лучшим человеком, чем Липвиг "экранный", которому выпала возможность на (предполагаемое) "дело рук своих" посмотреть?

Вот истории такого разорения семьи Адоры в книге не было. (И не могло быть чисто хронологически.) Адору всего лишь выгнали с работы из-за Мойстовских поддельных облигаций... Но, опять-таки, Липвиг банкротил банки. И читала я (у Драйзера или Золя), что происходит с людьми, когда разоряется банк. Не семья Адоры, так какая-нибудь другая... С Адорой, ясное дело, более драматично. (Чего стоит одно выражение лица Мойста, когда она читает его признание.)

А если занять по отношению к книге "нарративно-доверительную" позицию... в том смысле, что "если б это было так, мы бы так или иначе узнали", то... вообще-то, никто не говорил, что показанное в первых двух "фильмах" обязательно должно быть правдой. (Стоит заметить, что "события кино", взятые вместе, уже "выбирают" книжную оценку числа "убитых" Мойстом. С другой стороны... Помпа читал дело Липвига, да, но не мог же он знать всё и о всех его жертвах?) Просто это могло быть так... или примерно так, с поправкой на излишнюю мелодраматичность.

Но каким образом ответ на вопрос "было-не было" альтернативно делает Липвига "просто мошенником" или "негодяем"? Если его поступки и мотивация при этом не меняются.

А меняется нечто другое... "глобальное мироустройство", возможно. Не скажу за "всего" Пратчетта, но в том, что читала я... на Плоском мире... не то чтобы "слишком часто", но регулярно... "как-то всё обходится всегда". И дело даже не в одномиллионных шансах, или в количестве "неслучившихся концов света" — в том числе и (но не только) благодаря удачным случайностям — но и в чём-то другом. В том, что "трус по натуре и убеждениям" Ринсвинд так и не совершил (или не довёл до конца) ни одного по-настоящему подлого поступка. В том, что "очень своеобразно глядящий на мир" Двацветок сумел дожить до пенсионного возраста и, что ещё важнее, не погубил при этом никого другого. В том, наконец, что управляет Анк-Монпорком умный и benevolent тиран, который остаётся таким — и остаётся у власти.

ОК, "немое кино", на мой взгляд, воплощает вопрос: "А что, если не обойдётся?" Если мироздание "не скомпенсирует" индивидуальные особенности? Ведь в "лучше устроенном мире" поступки Липвига не повлекли бы за собой таких последствий: фермер не разорился бы из-за одной лошади, руководство банка не сделало бы служащего козлом отпущения... и не было бы Ричера Гилта, воспользовавшегося банковским кризисом для того, чтобы отобрать семафоры. Липвиг, по сути, "открывает двери" большему злу, а не творит его сам. Это не оправдание, а классификация.

— Я никого не убивал! Кто тебе сказал такое?

— Я Сам Вычислил. Вы Убили Два Точка Три Три Восемь Людей, — спокойно заявил голем.

— Да я никогда никого и пальцем не тронул за всю мою жизнь, мистер Помпа. Может, я и… все то, о чем вы знаете, но я не убийца! Я даже и меч-то ни разу не вытащил из ножен!

— Нет, Не Вытащили. Но Вы Крали, Растрачивали, Мошенничали и Жульничали Без Разбора, Мистер Губфиг. Вы Разоряли Бизнесменов И Уничтожали Рабочие Места. Когда Банкротится Банк, Голодают Не Банкиры. Ваши Действия Отнимали Средства У Тех, У Кого Их И Так Было Слишком Мало. Тысячей Способов Вы Ускоряли Смерть Многих. Вы Не Знаете Их. Вы Не Видели Их Страданий. Но Вы Лишали Их Одежд И Вырывали Хлеб У Них Изо Рта. Для Забавы, Мистер Губфиг. Просто Для Забавы. Ради Спортивного Интереса.

Это Пратчетт. Или точнее, это было у Пратчетта. Только мне кажется, что по "безжалостности взгляда" эта речь мало чем уступает "немому кино"? (Особенно три последних предложения, отсутствующих в фильме.) Которое как раз призвано исправить то, что Мойст "не видел их страданий"? И которое воздействует на Мойста потому, что для него человеческая жизнь (и смерть) есть "абсолютная величина" — мысль, которой книжный Мойст пытался защититься от концепции "частичного убийства"? И который тем не менее к концу книги постепенно осознаёт, что нехорошо не только убивать, но и вообще заставлять людей страдать... не без помощи эпизода с Адорой.

UPDATE: Собственно, это к вопросу о том, что фильм скорее про наш мир. А в нашем мире (или в художественной литературе, его отражающей) "нравственное самосознание" на уровне "Я только менял местами цифры" весьма чревато... разного рода неожиданными последствиями. "Скимпол значит, что граница зла ближе, чем кажется", угу. :/

@темы: Рассуждения, Пратчетт, фильм "Опочтарение"

Comments

[Метелик Мю]

Мне кажется, в этом мнении четко видна разница между возможностью, заложенной в тексте и визуализацией реально случившегося. Нет, не очернили - лишь выявили, но подчеркивание и концентрация сильны до чрезмерного, до пафосного. Сказать, что это не канон, я не могу, но флэшбеки в фильме слишком явно ориентированы на выжимание слезы из зрителя, поэтому и выбивают из настроения моментально. ИМХО, естественно.

[Хейлир]

Мне кажется, в этом мнении четко видна разница между возможностью, заложенной в тексте и визуализацией реально случившегося.

"Оh". (с) Если смотреть с такой точки зрения, тогда да, в этих словах определенно есть смысл.

Просто... не в порядке спора, а ради пояснения моего взгляда на предмет... я совершенно не воспринимаю "немое кино" в качестве "визуализации реально случившегося".

Для меня эти "картинки" — визуализированный... эээ... результат деятельности растревоженной совести Липвига. (Насколько этот процесс направляли письма, вопрос отдельный.) Которая (в первом и втором случае) рисует ему "худший из возможных вариантов" последствий его поступков (откровенно мелодраматически причём, вплоть до "Моя семья умрёт с голоду!"). И даже в третьем случае, когда о последствиях известно доподлинно, проявляется "стремление к драматизации" — Адора не говорила (напрямую), что её отец совершил самоубийство, и речь о такой возможности не шла.

И это очень многое объясняет в эстетике "кино", его содержании и реакциях Мойста. Взять хоть его "злодейский смех" в начале второго фильма... ну невозможно поверить, чтобы реальный Мойст смеялся вот так! Но его совесть показывает ему себя таким... то же относится и к последнему кадру второго фильма — который куда более правдоподобен внешне, но для "жизненного" слишком уж... прямолинейно заострён. Мы видели Липвига в настоящих флэшбеках (в начале фильма), видели его довольным после успешного дельца... но не таким упоённо-счастливым.

Оговорюсь: это вовсе не значит, что, по моему мнению, показанного в "кино" ("по факту", с поправкой на "режим показа") на самом деле не было. Могло быть, могло не быть (в первых двух случаях). Мы не знаем. И Липвиг не знает. В том и беда.

флэшбеки в фильме слишком явно ориентированы на выжимание слезы из зрителя

Из меня "кино" слезу не выжимало (возможно, потому что я больше смотрела на реакции Мойста, чем на экран), зато после где-то десятого пересмотра я поймала себя на ощущении, что шёпот писем и сопутствующая музыка начинают вызывать ужас. Где-то в ЖЖ мелькала фраза "перевоспитание Липвига фильмами в духе Заводного апельсина". Я не читала (и не смотрела) "Заводной апельсин", но "общее представление о" имею, и первой реакцией моей было "А это тут при чём? Это ж совсем другое!" Теперь я уже не так уверена. Особенно учитывая состояние Липвига на утро после третьего кошмара, когда его "плющит" от вывески разорённого им банка и тошнит от вида подделанных им облигаций. :/

По собственным ощущениям, я бы сказала, что "фильмы" рассчитаны на... ну, скажем, на то, чтобы при втором просмотре улыбочка Мойста, толкнувшего лошадь фермеру, вызывала не "подпадание под обаяние" и не сочувствие к бедному заблудшему мальчику-сироте, которого травили в школе, а более мрачные... и, пожалуй, более справедливые чувства. Чтобы мошенническая карьера Мойста "параллелилась" не с его же подвигами на ниве государственной службы, а скорее с деяниями Гилта. Потому что зло есть зло, и человеческая жизнь есть человеческая жизнь. И на "немое кино" мне почти так же трудно смотреть, как на... последнюю сцену с Хорсфраем.

поэтому и выбивают из настроения моментально

(улыбаясь) Ну, в "Опочтарении" предостаточно сцен, которые при "восприятии в лоб" могут выбить из настроения. )

Та же пафосная речь под виселицей, скажем. Но как раз такие моменты мне кажутся... нет, не то чтобы "передающими дух Пратчетта"... скорее напоминанием о чувстве, с которым я читала его книги. И вот этот "аццкий наигрыш", который Липвиг выдаёт перед лицом смерти, который просто совершенно невозможно воспринимать серьёзно ("нежнейшее прикосновение", боже ж ты мой, это об Адоре???) и в котором тем не менее "каждое слово — правда", вызывает в памяти... например, вот это:

Ринсвинд оглядел книги, выстроившиеся в слабом сиянии вдоль стен древней башни, вздохнул и быстро направился к двери, но, подойдя к ней, замедлил шаг.

– Я, в общем, пойду, – сказал он.

– У-ук.

– Чтобы предстать перед лицом Создатель знает каких жутких опасностей, – продолжил Ринсвинд. – Чтобы положить жизнь на алтарь служения человечеству…

– Э-эк.

– Ну хорошо, всем двуногим…

– Гав.

– И четвероногим. – Он бросил взгляд на банку с патрицием и, признав свое поражение, добавил: – А еще ящерицам. Теперь я могу идти?

Та же смесь "штампованного пафоса", юмора и... скрытой под этой завесой искренности.

[Метелик Мю]

Да, я разделяю вашу точку зрения на "фильмы", мне тоже хочется думать, что это результат не воздействия Почтамта, а "работа души". Но, согласитесь, в экранизации Почтамт чуть ли не демонизирован, и убийство Грыля письмами, а не самим Липвигом (физически не самим - я помню ваш пост об этом эпизоде)) - еще один штрих к этому. И в "перевоспитании в духе Заводного апельсина" - оно так и видится, правильно заметили. ИМХО, стоило бы не одушевлять Почтамт до такой степени.

Из меня "кино" слезу не выжимало (возможно, потому что я больше смотрела на реакции Мойста, чем на экран)

Гм. Интересно, надо будет пересмотреть именно так. Пафос, да еще столь утрированный, "чувств не вызывает, кроме неловкости и стыда с поджиманием пальцев в. ботинках" - при первом просмотре ничего, кроме пафоса я не заметила.

(улыбаясь) Ну, в "Опочтарении" предостаточно сцен, которые при "восприятии в лоб" могут выбить из настроения. )

Да. К сожалению, я не ловлю с первого просмотра нюансы, надежно укрывающиеся за бьющими "в лоб" эмоциями .

Та же смесь "штампованного пафоса", юмора и... скрытой под этой завесой
искренности.

Читается это вполне нормально, потому что наполняешь реплики Ринсвинда собственными интонациями.
Мне сложно представить его произносящим "

Чтобы положить жизнь на алтарь служения человечеству…

" без иронии. Но представьте подобные интонации в фильме - не коробит? Юмор и ирония - прекрасные приправы для искренности, а тем более для пафоса, мне кажется.