Второй день...

идёт носом кровь. Первый раз она пошла, когда я смотрела "Звезду пленительного счастья", на сцене казни декабристов. На словах "Мы умираем в мучениях", если точнее.

Читаю статью про самоубийство лейтенанта Головачева — и статьи про тот конфликт на «Надежде».

Наиболее поразительное отличие в "проРезановской" и "проКрузенштерновской" версии — описание их примирения на Камчатке.

По записям Резанова, Крузенштерн сознался в своей виновности и просил коменданта Кошелева принять на себя посредничество в примирении. «Рязанов согласился забыть все прошлое, но с тем непременным условием, чтобы Крузенштерн и все остальные офицеры, оскорбившие посланника, извинились перед ним в присутствии Кошелева. Крузенштерн согласился и на это предложение. 8 августа 1804 года командир корабля «Надежда» и все офицеры явились в квартиру Резанова в полной форме и извинились в своих проступках».

По письму Крузенштерна Новосильцеву: «Он [Резанов] ничего сего слышать не хотел, говорил, что едет в С.-Петербург для присылки из Сената судей, а я чтоб тлел на Камчатке; но когда и областной комендант представил ему, что мое требование справедливо, и что я (не) должен быть сменен тогда переменилась сцена. Он пожелал со мною мириться и идти в Японию. <...> имев сии побудительные причины, и имея свидетелем ко всему произошедшему его превосходительства Павла Ивановича (Кошелева), хотя против чувств моих, согласился помириться; но с тем, чтоб он при всех просил у меня прощения, чтоб в оправдание мое испросил у Государя прощение, что обнес меня невинно. <...> Резанов был на все согласен, даже просил меня написать все, что только мне угодно: он все подпишет. Конечно, он знал сердце мое, он знал, что я не возьму того письменно, в чем он клялся в присутствии многих своей честью. На сих условиях я помирился…»

При этом "ни в дневниках и письмах участников экспедиции, ни в письмах Кошелева, ни в записках служащих РАК, сопровождавших Резанова, о покаянии Крузенштерна нет ни слова". Об извинениях Резанова, видимо, тоже — иначе бы это было упомянуто.

И в дневнике Ратманова (пуще других не любившем Резанова и замешанном в конфликте) про "следствие" ничего нет. Про "коллективное извинение", если оно действительно имело место, он мог не написать из чувства стыда. Но (при его горячем характере) совсем обойти упоминанием события, приведшие к этому? И Шемелин — неужели он тоже совсем ничего про это не пишет?

Кстати, "Журнал первого путешествия россиян..." Ф. Шемелина есть в нашем каталоге. Попробовать заказать, что ли?

А ещё в 2003-м году издавался дневник лейтенанта Левенштерна (Вокруг света с Иваном Крузенштерном), того, что переписал несколько предсмертных писем Головачёва. Но у нас этой книги нет... правда, в РНБ есть.

@темы: Крапивин, Жизнь, Настроения

---

Фор хум ит мэй

Когда-то я вывешивала здесь список любимых книжных персонажей. И среди них (помеченных звездочкой) был Шурка Ревский из "Островов и Капитанов" Крапивина. (Именно Шурка Ревский из первой части, а не Александр Ревский из второй и третьей.)

Если кто-то задавался вопросом, почему, то вот:

Шурка ответил не сразу. Но через несколько шагов он проговорил тихо:

— Наверно, хорошо, что ты уезжаешь.

— Почему? — растерялся Толик (а рука болела до одури).

Шурка сказал устало:

— Не могу я разрываться между вами...

P.S. Если что, я не тормоз, просто "медленно взлетаю".

@темы: Жизнь, Настроения

---

Цитата под настроение

Это был первый приступ той скручивающей душу тоски, которая потом не раз черной гостьей приходила к Головачеву...

@темы: Крапивин, Жизнь, Настроения, Цитаты

---

Рылась я тут...

в сети в поисках интервью с Терри Пратчеттом.

И обнаружила следующее:

"He's not my favourite character because it's hard to give him any depth. Rincewind is just the eternal 'reasonable' character. Therefore, he's a coward. He doesn't see the point in being kicked about. And he's surrounded by idiots and fools who often do want to get killed. And it occurs to one that he's probably decent under all. But, from my point of view, someone like Vimes or Granny Weatherwax is a far more interesting character. We can see far more going on inside their heads. They're more screwed up." (Interview by Steven H Silver April 2000.)

Попытка художественного (очень вольного) перевода:

Он не мой любимый герой, потому что ему трудно придать глубину. Ринсвинд просто «вечно разумный» персонаж. Поэтому он трус. Он не видит смысла в беспокойной жизни. А вокруг него полно дураков и безумцев, по своей охоте лезущих смерти в зубы. И можно заметить, что, несмотря на это, он, наверное, неплохой человек. Но, с моей точки зрения, персонажи вроде Ваймса и Матушки Ветровоск куда более интересны. В их головах происходит куда больше. В них больше сумасшедшинки.

Что ж, это куда лучше, чем когда-то прочитанное мной в Википедии "Rincewind is not Terry Pratchett's favourite character because he is simply a slapstick character who runs away from things and has no 'depth'. Pratchett has written the Rincewind novels due to fan demand". Особенно части относительно «fan demand».

Кстати, как оказалось, когда я полезла в ту статью проверить цитату — эти две фразы оттуда убрали. За отсутствием ссылки на источник.

А в интервью после выхода "Ночной стражи" на вопрос, значит ли "более серьёзная/мрачная" фаза, что книг с Ринсвиндом больше не будет, Пратчетт ответил, что Ринсвинд может быть весьма полезен как "viewpoint character". Т. е., не как личность, интересная сама по себе, а как средство увидеть окружающий мир под определенным (достаточно специфическим) углом.

И надо отметить, что эта роль весьма непосредственно отражается на "характере" (в общем смысле) Ринсвинда. Дело даже не в том, что временами он бывает неправдоподобно наивен/невежественен, а временами слишком умён — или, точнее, умён в "неподходящей" области. Наиболее ярким примером последнего, пожалуй, является вторая "Наука Плоского Мира", где Ринсвинд порой просто служит "рупором автора", высказывая мысли, разъяснение которых откладывается до "научной части". А зря... герои вроде Ринсвинда не должны быть умнее читателя — им следует довольствоваться интуицией, везением и житейской смекалкой. )

Но в той же второй "Науке" Ринсвинд не только разрабатывает план по спасению Круглого Мира, он ещё и практически всю дорогу (за исключением Лондона) обеспечивает возможность общаться с аборигенами. И как раз в этом нет ничего неуместного — ещё с самого первого его появления на сцене нам было заявлено, что у Ринсвинда прирожденные способности к языкам.

Правда, пару раз в книгах рядом с этим утверждением мелькало упоминание об умении кричать "Помогите!" на сорока языках и молить о пощаде ещё на двадцати (числа взяты с потолка), но это явно одно из столь часто попадающихся у Пратчетта "красных словец", которые не стоит слишком принимать на веру. В конце концов, Ринсвинд без всяких затруднений объяснялся с Двацветком на тробском и достаточно хорошо говорил по-агатски (несмотря на проблемы с тонами), чтобы быть принятым за местного.

Но эти способности относятся явно не к «академическим познаниям» или интеллектуальному багажу — а к той же "житейской сметке", набору навыков для выживания, вроде умения убегать, ездить верхом, блефовать и отвираться. Более того, сцена "разговора" с неандертальцами (?) натолкнула меня на мысль, что дело вообще не столько в лингвистике, сколько в... как ни смешно, умении находить общий язык. В умении понимать других. Даже в интересе к другим, обычно глухо похороненном за вечным страхом перед окружающим миром (в первую очередь, конечно, людьми), недоверием к нему и соответствующими реакциями.

Мы ведь (например) не только видим крестьян Агатовой Империи глазами Ринсвинда (весьма потрясёнными глазами), не только "слышим" его объяснение самому себе, как именно можно сотворить такое с людьми (и не звучит ли в нём более глубокое понимание, чем, скажем, у Коэна, правильно "поставившего диагноз", и у Двацветка, прожившего в Агатовой Империи всю жизнь: потому что против таких, как эти двое, подобная обработка бессильна — это такие, как Ринсвинд, передают нужную реакцию по наследству?), но и наблюдаем, как, убегая от того, что его не касалось и не было его виной, и думая, казалось бы, только о самосохранении, Ринсвинд останавливается на минуту, чтобы задать крестьянину вопрос, который (при всём моем уважении) не задала бы ни Серебряная Орда, ни Народная Армия — вопрос «А чего хотите вы сами?»

И потому та цитата из интервью не только (неизбежно, в силу необходимой краткости ответа) упрощает "внутреннюю философию" Ринсвинда (он не только "разумный трус", но и "смертененавистник", а также, скажем, "неудачник и везунчик" одновременно) — но вместе с тем "уплощает" его взгляд на внешний мир. "А вокруг него полно дураков и безумцев" — да, конечно, это взгляд Ринсвинда... сколько раз он величал идиотами и сумасшедшими тех же Двацветка и Коэна? И всё-таки... если б он не видел в них ничего другого, смог бы он объяснить Патрицию, почему коэновское мировоззрение "заразительно"? Смог бы он так точно охарактеризовать особенности мировоззрения Двацветка словами "и наступает на нарцисс"? Или фразой про глаза, под взглядом которых всё меняется?

Можно ещё вспомнить замечание, что, возможно, привычка Двацветка видеть вещи такими, какими они должны быть, приучила Ринсвинда видеть вещи такими, какие они есть.

А ещё было интервью, данное "Миру фантастики":

— Какой персонаж ваших книг более всего похож на вас? И какие черты он от вас унаследовал?
— Я думаю, в каждом из них есть частичка меня. И я был бы счастлив, если бы больше других на меня походил Сэм Ваймс. Но все мои персонажи выдуманы, а я - нет.

А потом — онлайн интервью 9-го октября 2008-го года:

Carl Blue: Which of your characters do you feel is most like you?

TerryPratchett Morpork: There is probably a bit of me in all the major characters. I would like to be like Sam Vimes, but deep in my heart I know I am Rincewind.

Что ж... я могу сказать только, что учитывая время, когда это было сказано, Ринсвинд — не самый худший вариант. Он ведь не только трус, циник и неудачник... но и survivor. Тот, кто выживает. Кто не примет предложенной Смертью лошади и не уступит ему ни одной лишней песчинки. Чьим девизом всегда было Morituri Nomulus Mori.

@темы: Пратчетт, Цитаты

---

Цинично

Чем больше я читаю посты и комменты толкинистов, тем больше мне хочется в... Плоский Мир.

Уточнение (на всякий случай): и это вовсе не значит, что я хорошо отношусь к последнему.

В общем, поигрались и хватит. В этом дайре записей с тэгом Tolkien больше не будет.

@темы: Tolkien, Настроения

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Пустячок...

а приятно.

Просматривая выставку новых поступлений на предмет пополнения фонда читального зала, наткнулась на "Тайное пламя" Колдекота.

Заказала себе, естественно.

@темы: Tolkien, Книги

---

Life is a beach

как говаривал Ринсвинд.

На блинкомовской секции толкинистики не будет докладов. Из-за особенностей помещения. Слов нет.

Ну и...

@темы: Жизнь, Настроения

---

По итогам...

Ринсвиндовская (в худшем смысле слова, у него есть и другой ) часть души проиграла.

Было морозно, но небо ясное — солнце грело.

Среди по большей части нарисованных от руки плакатов видела полиграфическое изображение небоскрёба рядом со Смольным собором и подписью "Охта-центр — моя прелесть".

@музыка: Город, проснись и сопротивляйся!

@темы: Жизнь, Настроения

---

Помню, как удивилась...

когда кто-то в щербаковском сообществе включил песню "Пешком с востока" в число "непонятных". Мне она всегда казалась очень прозрачной и очень... близкой.

Когда сначала читаешь 18-ю книгу МИФов, потом — "Последнего героя" Пратчетта, а затем "Атрабет"... невозможно не проассоциировать себя с лирическим героем. "И все — о смерти", ага. :/

Если что, я вполне серьёзно... обладатели плебейских вкусов имеют такое же право на общечеловеческие чувства, что и все остальные. =)

@темы: Жизнь, Книги, Настроения

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Озадачилась вопросом...

кто написал тексты песен к музыкальному фильму Яна Фрида "Тартюф". Яндекс с Гуглем молчат, на обложке видеокассеты не написано, видик не работает — ответа нет.

Зато, пока искала, наткнулась на отзыв, где фильм называется "пошлым во всех отношениях", а в статье Википедии — на фразу "Сцена Тартюфа и Эльмиры показана достаточно откровенно и грубо"... Ну да, я понимаю, откуда взялось первое, и не могу не согласиться со вторым. Но если вспомнить, как вёл себя с Эльмирой (да и с Дориной тоже) Тартюф-Любшин... даже в первой сцене. Где, по тексту, Тартюф и позволяет себе лишь положить руку на колено Эльмиры, "потому хочет пощупать ткань платья". А вот Тартюф-Боярский в этой сцене вообще не прикасается к Эльмире, но его взгляд и "язык тела" настолько красноречивы, что... "достаточно откровенные" слова идущей при этом песни уже ровным счётом ничего не добавляют. И это мне кажется более естественным, чем поведение Тартюфа в той телепостановке.

В целом — да, "откровенные и грубые" моменты имеют место быть, особенно в песнях, которые вообще излишне "прямолинейны" (но с песнями в музыкальных кинофильмах всегда есть опасность "выкристаллизовать скрытое содержание", сказать вслух то, что должно подразумеваться). Однако... я определенно предпочитаю этот фильм той телепостановке.

Хоть мне и решительно не нравится "снижение образов" Дамиса, Клеанта и отчасти Дорины, по общему результату которого Тартюф смотрится едва ли не лучше семьи Оргона. По крайней мере, не сильно хуже.

@темы: Рассуждения, Экранизации, Книги, Песни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Перечитала...

"Последнего героя". В результате дописался "выход из пустыни" (очень черновой вариант). "Это уже даже и не Мэри-Энн", ага... Зато, кажется, "отпустило".

В качестве побочного эффекта со второго раза книга меня очаровала. =) Восхитительны все по разу — ну, или почти все. (В "почти" входят, пожалуй, боги, жрецы и волшебники НУ — за двумя очевидными исключениями. )

Подробное перечисление "восхитительностей"

1. Восхитителен Патриций, которому для того, чтобы родной город продолжал... "work", приходится решать задачу спасения Диска, потому что нельзя "спасти только отдельный кусочек для себя". Который решает её, задействовав людей с "неправильным образованием" и снарядив первую космическую экспедицию. (При этом параллельно осуществляя "план Б": "если всё бесполезно, остаётся молиться".) И который, в отличие от всех остальных, ни на миг не забывает, что именно значит эта экспедиция — не отвлекаясь на игры самолюбия, вопросы славы, научного любопытства и расширения горизонтов человечества.

[Чего стоит сценка, когда волшебники, решив, что "Змей" разбился о поверхность Луны, предлагают установить в честь (предположительно погибшего) Ринсвинда недорогую памятную табличку в Университете, а Патриций напоминает им, что Университета скоро не будет...]

Который в момент, когда судьба экспедиции (и всего Диска) висит на волоске, доказывает, что и человек с классическим образованием может пригодиться в качестве технического консультанта. И доказывает это, безукоризненно вежливо и уважительно разговаривая с "технарём". (Сравнить только его манеру обращения с тем, как относятся к Пондеру коллеги-волшебники...) Который перед разговором с Ринсвиндом выясняет не только, какую должность тот теперь занимает в Университете, но и то, что она "бесплатная". Который на одной из иллюстраций второго издания изображен в позе роденовского мыслителя.

2. Восхитителен Пондер Стиббонс в футболке с надписью "Actually I am a rocket wizard". Который, краснея и смущаясь, тем не менее пытается объяснить Патрицию, что со создавшейся чрезвычайной ситуацией должны разбирать специалисты, а не гуманитарии, и потому не был бы он так любезен... Который (уже не смущаясь) первым возражает против "логически обоснованного решения" Патриция пожертвовать разумным существом ради спасения мира — и разрабатывает иной выход.

3. Восхитителен Смерть, проводящий эксперимент с "котом Шрёдингера" и в ответ на прямой вопрос Ринсвинда, разобьются ли они, ссылающийся на принцип неопределённости.

4. Восхитителен Коэн и вся Серебряная Орда, бросающие вызов богам, потому что "они позволили нам состариться". Потому что "мерзавцы бессмертны", а "храбрые не возвращаются из боя", потому что они "не хотят умирать"... и потому что все миры не завоевать одному человеку. И "разрубание гордиевого узла", и "мы позаботимся об этом"... и, конечно, выбор, сделанный в конце.

5. Трижды восхитителен менестрель, стоящий, по моему скромному мнению, всей Серебряной Орды, вместе взятой. Певший о любви и цветочках, считавший саги "варварским искусством", рассказавший Орде о судьбе "Прометея" и "Александре Великом"... и решивший пойти с ними до конца. Кричащий в лицо богам "Всё, что вы умеете — это запугивать!" Выбросивший мешочек с рубинами и сложивший песню (по утверждению Википедии, в новоизобретённом стиле "metal ballad" — лично я этого из текста не поняла), в которой герои остались бессмертными. Наглядная иллюстрация слов Ринсвинда о "заразности" мировосприятия Коэна...

6. Восхитителен Леонард Щеботанский, плачущий при взлёте "Змея". В целях доказательства своей компетентности рисущий идеальную окружность, и на вопрос богов, не атеист ли он, отвечающий "Я художник". Тихо и внушительно заявляющий "Этого не будет никогда" о высказанной вслух идее использовать космические технологии в военных целях...

7. Восхитителен капитан Кэррот, с его "К насилию следует прибегать в последнюю очередь" и наблюдением относительно границ. (И ведь его не понимает не только Ринсвинд, но и Леонард!) Воспринимающий угрюмый сарказм Ринсвинда как "good-humoured" и лишь под конец полёта, когда Ринсвинд подробно описывает свой "символ веры", спрашивающий со вздохом: "Ты ведь просто трус?" (Браво, капитан Очевидность! А раньше это ну никак заметно не было? ) От имени "всех народов Диска" водружающий на Луне флаг Анк-Монпорка и от их же имени выносящий богам "благодарность за проделанную работу". Цитирующий слова Ваймса (ну конечно же, Ваймса!), объясняющие, почему на Плоском Мире нельзя не верить в богов. Ничего у них не просящий, а дающий им возможность сделать доброе дело.

И не просто восхитителен, а великолепен капитан Кэррот, арестовывающий Серебряную Орду. За 43 доллара в месяц рискующий своей жизнью городский стражник, в котором Орда тем не менее видит собрата по "кодексу". Истинного храбреца с (на первый взгляд, если я правильно помню) обычным мечом, который не может не победить семерых героев с волшебными мечами. (Да, та самая логика мироустройства, в которой так уверен был Двацветок из "Интересных времен".) Имеющего права на престол, но предпочитающего оставаться простым стражником. "Простым человеком" из тех, на которых держится мир. Не на умных и беспринципных правителях, не на учёных-гениях, не на любимчиках богов и не на эпических героях...

8. И, конечно, восхитителен Ринсвинд. "Хронически имунный" к обаянию "героическо-варварского идеала", но предельно просто объясняющий "заразность" подобного мировосприятия Патрицию. Вызывающийся участвовать в миссии "добровольцем против воли", уверенный, что идёт на верную смерть, и убеждающий Сундук остаться с Пондером, на голубом глазу обещая "скоро вернуться". (Разумеется, с коронной фразой "И нечего на меня так смотреть!") Первым из "лучших умов человечества" сообразивший, что они идут прямо на Окружносеть (само собой, потому что слишком хорошо помнил свои давнишние злоключения на Краю). Кричащий "Нам немедленно нужно название [корабля]!" и "Сейчас не время паниковать!" Сумевший в критическую минуту остаться в сознании у пульта управления и, руководствуясь здравым смыслом, прислушаться к "voice of authority", предлагающему конкретное решение, а не "голосу специалиста", не знающему, как поступить. Глядящий с поверхности Луны на огромный мир и умолкающий на середине саркастической фразы, потому что всё вокруг "слишком большое". (Не отзывается ли в этих словах эхо его же "All big and simple", сказанное о взгляде на жизнь Серебряной Орды?) Собиравший, как полагается Профессору Необычной и Жестокой Географии, образцы лунных пород для научной коллекции Незримого Университета. (И дело даже не в том, что он всерьёз принимает свою должность, как ни мало у него на это оснований, а в том, что он, похоже, всё-таки надеялся вернуться — иначе зачем эти камни нужны?) Попросивший у богов вместо "блага" простой воздушный шарик. Вовремя зажавший рот Леонарду (чтобы не дать ему брякнуть перед богами про "следующий раз") и удержавший Библиотекаря от его обычной реакции на слово "monkey".

А девиз миссии, сочинённый Ринсвиндом, заслуживает отдельного (и очень длинного) поста. И, надеюсь, я его всё-таки напишу.

И ещё восхитительны "параллельное повествование" (вплоть до перекличек с "холодным зелёным светом") о двух "походах" к Кори Челести... один, который должен вылиться в гибель мира, и другой — предпринятый для того, чтобы его спасти. И отсылка к рейсу "Аполлона-13", который из-за "проблемы" не смог высадиться на Луну, в то время как "Змей" именно из-за неё и вынужден был "прилуняться". И спасение мира всеобщими усилиями — ведь даже жрецы, знающие, как боги "не одобряют экуменизм", ради такого случая (после длительной дискуссии) соглашаются помолиться вместе. И "освобождение Прометея", и "песня остаётся". И храм, разрисованный за несколько недель.

Несколько мест, по поводу которых до меня при перечитывании "что-то дошло":

1. 'Are any of the levers marked?' said Ponder, scrabbling through Leonard's sketches.

'Yes, but I don't understand them! Here's one marked "Troba"!'

Ponder scanned the pages, covered in Leonard's backwards writing. 'Er... er...' he muttered.

'Do not pull the lever marked "Troba"!' snapped Lord Vetinari, leaning forward.

Считайте меня тупой, но я только с третьего раза поняла, почему Ветинари запрещает трогать этот рычаг. До того я полагала, что Патриций знает что-то неизвестное читателю (и Пондеру Стиббонсу), как в случае с "рукояткой принца Харана".

Несмотря на то, что в тексте специально напоминается, что Леонард писал задом наперёд... и, таким образом, на рычаге написано "Abort". Не нужно быть "rocket wizard", чтобы сообразить, что "прерывать" движение по орбите не самая лучшая идея.

Так что нет, это не Ветинари умный, это я и Пондер Стиббонс — дураки.

2. There was the Mountain. And there, glittering in the sunlight, was the home of the gods. Above it, just visible even in the brilliant air, was the shimmering misty funnel of the world's magical field earthing itself at the centre of the world.

'Are you, er, are you much of a religious man yourself?' said Rincewind as clouds whipped by the window.

'I believe all religions do reflect some aspect of eternal truth, yes,' said Carrot.

'Good wheeze,' said Rincewind. 'You might just get away with it.'

При первом прочтении я решила, что вопрос Ринсвинда и его "комментарий к ответу" Кэррота вызваны опасением, что они разобьются при посадке, после чего "предстанут на высший суд" — не богов, конечно... но зависящий от того, во что человек верит. Однако со второго раза мне показался более естественным вариант, что Ринсвинд опасается предстоящей встречи с богами после удачной посадки. (Учитывая, что на тот момент полёт проходил нормально, а проблемы начались чуть позже.)

Забавно, что как раз к Ринсвинду (в отличие от "ничейных" Леонарда и Кэррота) у богов не возникло никаких вопросов. Видимо, его тактика "молиться всем попеременно" сработала как нельзя лучше. Или, возможно, боги узнали в нём одну из "фигур" Госпожи...

3. Обсуждение экстренной ситуации на "Змее", где неожиданно обнаружился лишний пассажир:

Lord Vetinari looked at the big spell that dominated the cabin. It floated in the air: the whole world, sketched in glowing lines and dropping from one glittering edge, a small curving line. As he watched it lengthened slightly.

'They can't just turn around and come back?' he said.

'No, sir. It doesn't work like that.'

'Can they throw the Librarian out?'

The wizards looked shocked.

'No, sir,' said Ponder. 'That would be murder, sir."

'Yes, but they may save the world. One ape dies, one world lives. You do not need to be a rocket wizard to work that out, surely?'

'You can't ask them to make a decision like that, sir!'

'Really? I make decisions like that every day,' said Lord Vetinari. 'Oh, very well. What are they short of?'

'Air and dragon power, sir.'

'If they chop up the orangutan and feed him to the dragons, won't that kill two birds with one stone?'

The sudden iciness told Lord Vetinari that once again he hadn't taken his audience with him. He sighed.

При первом прочтении мне показалось, что Патриций как-то уж слишком легко отказывается от своего предложения (учитывая, что стоит на кону) — только потому, что его не одобряют волшебники?

Между прочим, "The wizards looked shocked" — это кое-что... учитывая методы продвижения по карьерной лестнице, ещё совсем недавно практиковавшиеся в НУ.

И неужели Пондер настолько "технарь", что не понимает разницы между глаголами can и may? Тот факт, что "это убийство" не отменяет физической возможности его совершения, не?

И только со второго раза до меня дошло — ведь Патрицию пришлось бы убеждать в своей правоте не "аудиторию волшебников", а экипаж "Змея"! Хотелось бы мне посмотреть, как он предложил бы подобный выход капитану Кэрроту... да и Ринсвинду тоже — учитывая, что тот был весьма дружен с Библиотекарем.

4. Комментарий после предлагаемой катастрофы со "Змеем":

"A good wizard, Rincewind," said the Chair of Indefinite Studies. "Not particularly bright, but, frankly, I've never been quite happy with intellengence. An overrated talent, in my humble opinion."

Ponder's ears went red.

Очевидно, что шпилька в последнем предложения относилась к Пондеру, и тот прекрасно это понял, отчего и покраснел... но со второго раза мне пришёл в голову некий "дополнительный контекст". Ведь "Змей" (якобы) разбился, следуя плану, разработанному Пондером!

Возможно, в словах про "переоцениваемый интеллект" подразумевалось не только традиционное недоверие волшебников к "умникам", но и скрытый упрёк одному из них в гибели "Змея" (и "не особенно умного" волшебника Ринсвинда в том числе). А Пондер краснеет, потому что ему нечего возразить...

5. "I gather the Krullians no longer keep captive seamen as slaves. They simply charge ruinous salvage rates."

Только со второго раза это брошенное мимоходом замечание вписалось в общую картину постепенной... гуманизации (по крайне мере, внешней) Плоского Мира. Ломка традиций НУ Чудакулли, реформация Городской Стражи, реформация омнианства, новый император Агатовой Империи... и вот теперь Крулл.

Не этот ли "прогресс" (с засильем юристов и "общественных организаций") удручал "простых героев-варваров" Серебряной Орды?

И

несколько цитат

несколько цитат (выделение жирным моё):

1. О пользе классического образования:

'Do not pull the lever marked "Troba"!' snapped Lord Vetinari, leaning forward.

'My lord!' said Ponder, and went red as Lord Vetinari's gaze fell upon him. 'I'm sorry, my lord, but this is rather technical, it is about machinery, and it would perhaps be better if those whose education had been more in the field of the arts did not...'

His voice faded under the Patrician's stare.

'This one's got a normal label! It's called "Prince Haran's Tiller"!' said a desperate voice from the omniscope.

Lord Vetinari patted Ponder Stibbons on the shoulder.

'I quite understand,' he said. 'The last thing a trained machinery person wants at a time like this is well-meant advice from ignorant people. I do apologise. And what is it that you intend to do?'

'Well, I, er, I...'

'As the Kite and all our hopes plunge towards the ground, I mean,' Lord Vetinari went on.

'I, er, I, let's see, we've tried...'

Ponder stared at the omniscope, and at his notes. His mind had become a huge, white, sticky field of hot fluff.

'I imagine we have at least a minute left,' said Lord Vetinari. "No rush."

'I, er, perhaps we, er ...'

The Patrician leaned down towards the omniscope. 'Rincewind, pull Prince Haran's Tiller,' he said.

'We don't know what it does—' Ponder began.

'Do tell me if you have a better idea,' said Lord Vetinari. 'In the meantime, I suggest that the lever is pulled.'

On the Kite, Rincewind decided to respond to the voice of authority.

'Er... there's a lot of clicking and whirring...' he reported. 'And... some of the levers are moving by themselves... now the wings are unfolding... we're sort of flying in a straight line, at least... quite gently, really...'

'Good. I suggest you apply yourself to waking up Leonard,' said the Patrician. He turned and nodded at Ponder. 'You yourself have not studied the classics, young man? I know Leonard has.'

'Well... no, sir.'

'Prince Haran was a legendary Klatchian hero who sailed around the world on a ship with a magical tiller,' said Lord Vetinari. 'It steered the ship while he slept. If I can be of any further help, don't hesitate to ask.'

2. Кэррот и Ринсвинд обсуждают будущую "аудиенцию" у богов:

'The gods traditionally look favourably on boldness, daring and audacity,' Carrot went on.

'Good. You can go in first.'

3. Предполётная подготовка:

Archchancellor Ridcully decided that the crew needed to be trained. Ponder Stibbons pointed out that they were going into the completely unexpected, and Ridcully ruled therefore that they should be given some unexpected training.

Rincewind, on the other hand, said that they were heading for certain death, which everyone managed eventually with no training whatsoever.

Later he said that Leonard's device would do, though. After five minutes on it, certain death seemed like a release.

4. Обсуждение проблемы с Окружносетью:

'Oh, yes,' said Leonard, more or less to himself.

'Pardon me?' said the Patrician.

'I did once design a simple means whereby entire fleets could be destroyed quite easily, my lord. Only as a technical exercise, of course.'

'But with numbered parts and a list of instructions?' said the Patrician.

'Why, yes, my lord. Of course. Otherwise it would not be a proper exercise. And I feel sure that with the help of these magical gentlemen we should be able to adapt it for this purpose.'

He gave them a bright smile. They looked at his drawing. Men were leaping from ships in flames, into a boiling sea.

'You do this sort of thing as a hobby, do you?' said the Dean.

'Oh, yes. There are no practical applications.'

'But couldn't someone build something like that?' said the Lecturer in Recent Runes. 'You practically include glue and transfers!'

'Well, I daresay there are people like that,' said Leonard diffidently. 'But I am sure the government would put a stop to things before they went too far.'

And the smile on Lord Vetinari's face was one that probably even Leonard of Quirm, with all his genius, would never be able to capture on canvas.

5. Высадка на Луну:

'Hold still, will you?' Rincewind's attention was drawn to his patient as the Librarian struggled; the problem with bandaging an orangutan's head is knowing when to stop. 'It's your own fault,' he said. 'I told you. Small steps, I said. Not giant leaps."

6. Тоже на Луне:

'You know, I'm not sure I ever really believed it before. You know about the turtle and the elephants and everything. Seeing it all like this makes me feel very... very..."

'Scared?' suggested Rincewind.

'No.'

'Upset?'

'No.'

'Easily intimidated?'

'No.'

Beyond the Rimfall, the continents of the world were coming into view under swirls of white cloud.

'You know... from up here... you can't see the boundaries between nations.' said Carrot, almost wistfully.

'Is that a problem?' said Leonard. 'Possibly something could be done.'

'Maybe huge, really huge buildings in lines, along the frontiers,' said Rincewind. 'Or... or very wide roads. You could paint them different colours to save confusion.'

'Should aerial travel become widespread,' said Leonard, 'it would be a useful idea to grow forests in the shape of the name of the country, or of other areas of note. I will bear this in mind.'

'I wasn't actually sugges — ' Carrot began. And then be stopped, and just sighed.

А теперь меня интересует только один вопрос — неужели второе издание (с 16-ю дополнительными иллюстрациями) действительно выходило только в мягкой обложке? Не имею ничего против обычных папербэков, но "большие книжки с картинками" предпочитаю всё-таки в твёрдом переплёте...

@темы: Рассуждения, Пратчетт, Впечатления, Цитаты

---

В честь праздника...

Цитата из Пратчетта

The sound of Hex’s quill as it scrabbled across the paper was like a frantic spider trapped in a matchbox.

Despite his dislike of what was going on, there was a part of Ponder Stibbons that was very, very impressed.

In the past, when Hex had been recalcitrant about its calculations, when it had got into a mechanical sulk and had started writing things like '+++ Out of Cheese Error +++' and '+++ Redo From Start +++' Ponder had tried to sort things out calmly and logically.

It had never, ever occurred to him to contemplate hitting Hex with a mallet. But this was, in fact, what Ridcully was threatening to do.

What was impressive, and also more than a little worrying, was that Hex seemed to understand the concept.

и изображение плоскомирного компьютера

Мои поздравления программистам!

@темы: Пратчетт, Жизнь, Цитаты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Давно хотела...

написать несколько мыслей относительно религии на Плоском Мире, но всё как-то не собиралась. "Наука Плоского Мира-2" и один недавно прочитанный коммент наконец сподвигли.

1. Первая касалась "Санта-Хрякуса" и того эпизода с девочкой в свете происхождения страшдества.

– Но это все не так! Всем известно: Санта-Хрякус – веселый толстяк, который раздает подарки детям! – воскликнула она.

– Сейчас – да, но не раньше. Сама знаешь, как бывает, – сказал ворон.

– Я?

– Ну, типа курсов переквалификации, – пояснил ворон. – Даже боги вынуждены шагать в ногу со временем. Возможно, несколько тысяч лет назад он был совсем другим. А что, вполне понятно. Тогда и чулок-то никто не носил.

Он почесал клюв.

– Да, – продолжал ворон, явно входя во вкус. – Вероятно, он был обычным зимним деми… как там их обычно зовут? Никак не могу запомнить. Ну, всякое разное… кровь на снегу, заставлял вставать солнце. Все началось с жертвоприношений животных: нужно было загнать насмерть огромное мохнатое животное. Знаешь, в Овцепикских горах до сих пор живут люди, которые на свячельник неизменно убивают королька, а потом бродят от дома к дому и поют веселые песенки о невинно убиенной птахе. Танцы-шманцы, ну и обжиманцы, разумеется, куда без них. Очень фольклорно, очень мистически.

– Королька? Но почему именно его?

– Понятия не имею. Может, кто-нибудь когда-нибудь предложил: «Значит, так, либо мы мочим здоровенного поганого орла с острым загнутым клювом и большими страшными когтями, либо королька размером с горошину, который все время чирикает. Ну, выбирайте…» Выбор был очевиден. Так или иначе, потом все опустилось до уровня религии и начались обряды, весь смысл которых состоял в том, чтобы найти у себя в похлебке особый боб. «Ого, – тогда говорили все, – да ты же король, дружище». А бедняга, в чей суп подложили эту гадость, думал: «Ну надо же, король… Как удачненько все обернулось». Только уже в следующий момент бедняга удирал по снегу, а за ним мчались его бывшие дружки со священными серпами в руках, чтобы земля ожила, а снег отступил. Очень, знаешь ли, этнически. А потом наконец до какого-нибудь умника вдруг доходило: «Эй, похоже на то, что это клятое солнце и так каждый день встает, так зачем же мы кормим на халяву дармоедов-друидов?» Фьюить серпом по чему попало – и куча должностей свободна. Боги – они такие. Всегда найдут способ… примазаться.

А мысль заключается в следующем: если страшдество — это только эволюционировавший в человеческом сознании Юл (я правильно поняла?) и ничего больше, то... нет ничего удивительного в словах Альберта, что замерзающая в снегу девочка — это дух страшдества. Идея принесения жертвы для рождения нового солнца тоже эволюционировала, только и всего. Людей больше не убивают, они замерзают сами... а оставшиеся в живых благодарят судьбу за то, что имеют, и радуются восходу солнца. А "ей же самой так лучше" и ангелы — это тоже продукт эволюции, та самая "ложь-для-детей"... да, да, я помню, что ангелы были! Тогда "большая ложь", в которую верит достаточное количество народу, чтобы сделать её правдой. И ангелы прилетают потом, потому что люди считают, что так более правильно — в таком разрезе слова Альберта имеют вполне буквальный смысл.

И на Плоском Мире, скорее всего, отсутствуют как класс "страшдественские рассказы" о детях, спасённых сердобольными прохожими... именно потому что.

2. А потом я подумала о том же применительно к омнианству. Оно традиционно считается... ммм... аллюзией на христианство — монотеистическая религия (в мире политеизма), заповеди, аналог инквизиции... а если кто не уловил, во второй "Науке Плоского Мира" волшебники, обсуждая "the dominant religion on this continent" Круглого Мира, говорят:

— A public appearance, some simple moral precepts, and then apparent silence? Apart, that is, for millions of people arguing what "Do not steal" and "Don't Commit Murder" actually mean?

— That's right.

— Just like Omnianism, then, — said the Archchancellor glumly. — Noisy religion, silent god. We must thread carefully, gentlemen.

Ну, в общем, это всё понятно, конечно... только вот ни волшебники (которые на Круглом Мире "проездом", им простительно), ни читатели (в обсуждениях и дискуссиях, которые мне попадались, то есть) не отмечают одного "небольшого" отличия. Того, что есть в религии Круглого Мира — и нет в религии Плоского. Истории о добровольной жертве. Монотеизм есть, заповеди есть, инквизиция есть... а Благой Вести нет. (И страшдество — всего лишь видоизменившийся Юл, да...) Мне одной кажется, что в свете этого факта говорить о христианстве применительно к Плоскому Миру (где не было Христа!) бессмысленно?

3. Слова Ринсвинда из второй "Науки Плоского Мира": "If you think a god is huge and powerful and everywhere, then it's natural to be god-fearing".

Угу-угу, то самое "плоскомирное" значение этого слова... с ударением на корне "fear". Кстати, в том же смысле истолковывает его капитан Кэррот, отвечая в "Последнем герое" на вопрос богов, богобоязненный ли он человек... И, разумеется, я не помнила этого эпизода, когда писала "Дух страшдества"! :/

4. Коммент, сподвигнувший меня наконец написать этот пост, заключался в том, что "Последний герой" — антирелигиозная книга. О.О (При этом "Мелких богов" автор сей мысли за таковую не считал.) Ну я даже не знаю... с таким же успехом антирелигиозной можно назвать "Безумную звезду", за комментарий Ринсвинда (обращённый к Двацветку) относительно церемонии жертвоприношения друидов: "Вот тебе твоя религия". В конце концов, боги, которых шла "выносить" Серебряная Орда, вполне заслуживают эпитета, цензурированного в экранизации "Цвета волшебства"! Играющие живыми людьми (в кости и шахматы), "жестоко преследующие атеизм", "не утруждающие себя суждением душ мёртвых", мы-все-знаем-как наказавшие героя, похитившего у них огонь, и (хоть и менее сурово) наказывающие Леонарда Щеботанского за стремление "сравняться с богами"... И что, какой-то современный верующий способен принять негативные высказывания об этих богах на счёт своего... объекта культа?!

По сути, на мой взгляд, именно на фоне богов в соответствующей сцене Серебряная Орда больше всего вызывает симпатию и сочувствие к их желанию "поквитаться с богами" ... Хотя ведь, с другой стороны, герои восстают не только против богов, но и против "существующего порядка" вообще. Против человеческой смертности и ограниченности его возможностей... (как говорил когда-то Двацветок, "it makes me feel... well, humble, I suppose. And very angry, of course"). Против основных законов мироздания (насколько применительно к Плоскому Миру можно говорить о законах), которым подчинены не только смертные, но и боги... (Скажем, вряд ли справедливо было упрекать Госпожу за то, что она должна "сопутствовать храбрым", а храбрецы всё равно гибнут.) Неудивительно, что этот "бессмысленный и беспощадный бунт" едва не привел к гибели мира...

@темы: Рассуждения, Пратчетт, Цитаты

---

Забавная цитата...

из Tom Holt's "Only Human" встретилась мне в пратчеттовском сообществе.

To set it up, our heroes are in hell, and have stopped to ask directions of one of the damned. After getting the information they need, the following discussion takes place:

" 'Scuse me," he said, "but what are you in for?"

The man sighed, marked the place in the book he was reading and closed it. "While I was alive, " he said, "I was a great reader. Always reading books, I was."

"Fair enough. Even so..."

"It wasn't just that," the man replied. "I used to love going to meet the authors, too."

"Really?" Len raised an eyebrow. "Still, I'd have thought help, rather than actual punishment..."

"I haven't finished yet. When I actually got to meet authors, I'd smile and shake 'em by the hand and say what a pleasure it was and so forth."

"Must've cost you a fortune in rubber gloves, that."

"Money isn't everything. And then," the man went on, "I'd say what a great fan I was of their early work."

"I see."

"And wasn't it a pity they didn't write 'em like they used to."

"Ah."

"And how I'd borrowed their latest from the library, but it wasn't a patch on their first book."

"Gosh."

"I know," the man replied sadly. "Shouldn't have done it. Ah well, if you'll excuse me." He opened his book. "I've just got to the bit where the tourist meets the wizard. I like that bit." He frowned. "Or at least I used to. The seventy-five millionth time, maybe it's starting to lose it's sparkle."

Да, мораль истории очевидна — люди, не желающие, чтобы писатели развивались, будут обречены читать одно и то же.

И всё же... не зря ведь Честертон предупреждал "Если вы попадёте в общество любителей Диккенса, не слишком хвалите его поздние романы, не то они сразу поймут, что вы его не любите". =)

А первые книги циклов обладают особым... обаянием. В них нет и не может быть того, что появляется потом — долгой истории взаимоотношений, привычных шуток. "старых добрых" персонажей, то и дело открывающихся неожиданной стороной... и меняющихся, зато есть чувство "первого шага, сделанного за порог", начала дороги, которая неизвестно куда приведёт...

Любила бы я так же Sourcery, если б знала заранее, сколько ещё будет книг с Ринсвиндом? Нет, конечно, я не думала, что он погибнет в Подземельных Измерениях... но не знала, вернётся ли он и как скоро.

А "Цвет волшебства" (который я мысленно объединяю с "Безумной звездой" в одну книгу) ведь не просто начало одного цикла, это начало всего Плоского Мира.

И, не появись в них Двацветок, не было бы "Интересных времён", которые я люблю, но... по-другому. И мой любимый эпизод "Последнего героя", на мой взгляд, явно перекликается с одной (тоже любимой) сценой из ЦВ — или, скорее, они растут из одного корня. Одной некой универсальной постоянной, остающейся такой, несмотря на все изменения. =)

В любом случае, тот читатель попал в ад не за любовь к ранним произведениям, а за то, что "доставал" ею авторов.

P.S. Наткнулась на очередной опрос "Ваш любимый цикл Пратчетта":

1. Ринсвинд и НУ — 9
2. Ведьмы — 12
3. Смерть — 25
4. Стража — 57

"А теперь скажите мне чего-нибудь, что я не знаю"... :/

@темы: Рассуждения, Пратчетт, Цитаты