Настроение... странное. "А душе хочется чего-то другого — светлого, большого". (с)
Если это следствие пересмотра "Санта-Хрякуса" (например, сцены травли кабана и восходящего солнца), значит, мои реакции на книги/фильмы ещё более безумны, чем мне казалось до сих пор. Толкин, скажем, у меня такой тоски по...
чему-то другому не вызывал.
читать дальшеЗадала вопрос про передачу фамилии Стиббонса как «Тупс» в пратчетт.ру. Коллективный разум сошёлся на том, что это очередной "взятый с потолка" изыск переводчика:
Про Пондерса я уже не говорю. Он начинает как нерд-ботан в "Движущихся картинках"... Поэтому в Эксмо решили, что его можно назвать с намеком на то, что он тупой тугодум.
И вот что им делать теперь — когда Пондерс блещет, чтоб не сказать больше, в последних книгах, где упоминается НУ?
Вот, между прочим, одно из описаний "раннего" Пондера ("Дамы и господа"):
От жизни он хотел только одного: провести следующие сто лет в Университете, сытно и часто питаться, а между приемами пищи никаких лишних движений не совершать. Это был пухлый молодой человек с живым лицом – причем такое живет обычно где-нибудь под камнем. Все постоянно твердили Тупсу, что с его жизнью нужно что-то делать, а он и не возражал. Он твердо решил сделать из нее кровать.
Трудно поверить, что именно на этого молодого волшебника, постоянно шпыняемого старшим составом, к началу "Незримых академиков" по принципу "охочей лошадки" навалят столько нужной работы (которую никто больше не хочет делать), что в результате он получит в свои руки реальную власть. Похоже, будущее Университета в надёжных руках. 
Это к вопросу об "естественной человечности", берущейся непонятно откуда. 
В которую входит и жажда познания, и стремление к творческому труду, и ответственность за других.
В русском дубляже "Санта-Хрякуса", кстати, его зовут Думмингом, но мистером Стивенсом (мне слышится именно так, по крайней мере).
Зацепили сказанные в "Санта-Хрякусе" слова Чай-Чая: "Если б я был вором, то таким, который крадёт огонь у богов". И ответ Сьюзен: "Огонь у нас уже есть".
Так всё-таки эта "кража имущества у законных владельцев", ставшая "первым официально зарегистрированным геройским деянием", не только доказательство того, что "если вы – герой, вам все сойдет с рук, потому что никто не будет задавать неудобные вопросы"? Тем паче, что "плоскомирному Прометею" с рук ничего не сошло...
— Гм, да. Думаю начать с легенды о том, как Мазда украл огонь для всего человечества.
— Прекрасно, — одобрил Коэн.
— А потом в нескольких стихах рассказать, что боги с ним за это сделали, — продолжил менестрель, натягивая струну.
— С ним? Боги? — переспросил Коэн. — Да они бессмертным его сделали!
— Э-э... Да. В некотором смысле.
— Что ты имеешь в виду?
— Коэн, это классическая мифология, — сказал менестрель. — Я думал, все знают. Они навечно приковали его к скале, и каждый день прилетает орел, чтобы клевать ему печень.
— Правда?
— Об этом говорится почти во всех классических текстах.
— Читатель из меня никудышный, — пожал плечами Коэн. — Приковали к скале, говоришь? Это за первое-то преступление? И он еще там?
— Коэн, вечность пока не кончилась.
— Ну и здоровенная у него печень, наверное!
— Согласно легенде, каждую ночь она вырастает вновь, — пояснил менестрель.
— Жаль, мои почки так не поступают, — сказал Коэн и посмотрел на далекие облака, которые закрывали вершину горы. — Он подарил всем огонь, а боги с ним такое сотворили. Ну, ладно... Посмотрим, что тут можно сделать.
А с другой стороны... так "естественное человеческое желание делать то, что запрещено, — просто потому, что это запрещено", ведшее (в качестве одной из причин) Серебряную Орду на Кори Челести, желание выйти за границы возможного и расширить свои горизонты — это то, что роднит Орду (да, в каком-то смысле, и Леонарда, и даже капитана Кэррота) с Чай-Чаем?
Вспоминается, как кто-то из поклонников Чай-Чая спрашивал: "Неужели вы не улыбались, когда он отвечал 'Only as a hobby, sir' (в ответ на вопрос, действительно ли он обдумывал убийство Санта-Хрякуса)?" Я не улыбалась. На мой взгляд, Чай-Чай жуток, а не смешон. И, кстати, практически теми же словами отвечает Леонард на вопрос, действительно ли он разработал устройство, способное уничтожить вражеский флот. Только вот Леонард не стал его строить — потому что оно могло бы попасть не в те руки. И Орда отказывается от своего замысла, поняв, чем он грозит человечеству.
Наверное, в этом и вся разница? В том, чтобы, преступая границы возможного и нарушая внешние запреты, не преступать своих собственных запретов? И в том, чтобы (в отличие от господина Чай-Чая) не относиться к людям как к вещам? Кажется, именно это называла "единственным грехом" Матушка Ветровоск...
P.S. Интересно, как выворачивается наизнанку в "Санта-Хрякусе" обычай солярного праздника — чтобы солнце взошло, надо не загнать зверя. И королёк (девочка со спичками) тоже остается жив.
Кстати, Пратчетт там... хмм... обыгрывает (не сказать ещё хужей) не только "Девочку со спичками", но и "Короля Wenceslas".
@темы:
Рассуждения,
Пратчетт,
Впечатления,
Экранизации