ТекстПомедлив, пускался рейсовый в разбег и, влево взяв, и не до центра, к Сокольникам катил, нарядный, сам себе кино. Водитель, в микрофон урча как бы с акцентом, судьбу предсказывал, но я его не слушал, я смотрел в окно. Шел август, не то июнь, пора экзаменов, жара. На подступы к вратам твердынь учёных, воистину старинным или так, под старину, смотрел и различал я дебютанток огорчённых и победительниц, и среди них одну.
В ней эхом ещё параграф говорил без запятых, подряд и слитно. Но новым не мешал чертам, повадке, цвету глаз. Был взрослый титул ей к лицу, и любопытно, что вижу я ее такою и сейчас, вернее лишь сейчас. Тогда же хоть и похожею примнилась мне она, но как бы десятью годами позже в пейзаже, не способном уцелеть при монтаже. И я был тоже там, и сам себе виднелся тоже, пока не за морем, но на море уже.
Мы двое теряли время у воды, ища мотива для дуэта. Обманывался слух, и речь давалась тяжело. Задумав, например, слова "пройдет и это", в ее ответном взоре вскоре я читал слова "уже прошло". А сверху от базы отдыха с акцентом голоса кричали, что сезон закрылся пляжный, и сохнуть звали нас к огню, и петь про Сулико. Один в Москве ходил тогда автобус двухэтажный, высоко ездил я и видел далеко.