воскресенье, 09 ноября 2008
читать дальшеВ "Бокале шампанского" пропал очень выразительный образ "покаявшегося грешника" и "возрождённой души" Лэдлоу (вернувшегося на "прямой путь" после того, как стал отцом незаконорожденного ребёнка) с его "старомодным подходом" к женитьбе... интересно, насколько подобное сочетание распространено?
В "Prisoner's Base" отчётливо "не тот" финал, слишком "напрашивающийся" и прямолинейный. Вполне традиционный и "в характере", да... почему бы Арчи Гудвину не заехать в челюсть убийце, который бросается на его босса? Этакий наглядный символ "осуществлённого возмездия" - вот только в книге всё было тоньше и "страньше"... Арчи Гудвин действительно ударил, но не убийцу, а того, кто бросился на него. Хотя мог бы всласть полюбоваться зрелищем и даже не дать сержанту вмешаться.
The answer is, if I had touched Muecke I would have killed him, but I had to touch somebody or something...
И заканчивается книга непривычно - не традиционным "заключительным разговором" Гудвина с ВУльфом или (реже) с кем-то другим и даже не "кратким подведением итогов", а просто тем, как на убийцу надевают наручники, и Арчи Гудвин смотрит на это, слизывая кровь с разбитых костяшек.
А экранизация вновь делает "закольцовку", завершая серию сценой, "параллельной" началу - вполне достоверной и убедительной, да, так вполне могло бы быть... но в книге нам этого не показали.
И неожиданно вдруг одна памятная цитата из "Чёрных орхидей" обернулась совсем другой стороной.
Когда Энн появилась на пороге, Фред посмотрел на нее, как слепой смотрит на солнце. Надеюсь, мне удавалось меньше афишировать свои чувства. Энн выдавила из себя подобие улыбки.
<...>
Кремер увел ее в приемную и плотно закрыл за собой звуконепроницаемую дверь. Я занялся утренней почтой. Фред ходил взад и вперед не останавливаясь, разглядывая корешки книг на полках, потом наконец уселся и зажег сигарету.
- Я мешаю? - спросил он.
- Ничуть, - заверил я.
- Если мешаю, я могу подождать за дверью. Я только немного устал. Я здесь с восьми часов.
Я отложил почту и с изумлением уставился на него.
- Бог мой! - Я был потрясен. - Вы победили. Можете получить ее.
- Получить ее? - вспыхнул он. - О чем вы говорите? Да кто вы такой?
- Братец, - ответил я, - не знаю, кто я, но точно знаю, на что я не способен. Я не способен, как тот парень, переплывать Геллеспонт, чтобы взглянуть на свою милую. Я не принадлежу к этому типу.
Ждать полтора часа на улице возможности поговорить с любимой девушкой - это для Арчи Гудвина "переплывать Геллеспонт". В то время как "по работе" он постоянно сталкивается с теми, кто без всяких колебаний готов защитить любимого (пусть даже не отвечающего взаимностью) ценой собственной свободы... или жизни - своей или чужой. Или же убить - этого самого любимого или кого-то другого.
Вспоминается взгляд, которым Гудвин в "Звонке в дверь" смотрит на то, как убийцу сажают в полицейскую машину (чтобы потом доложить Вульфу, что "можно расслабиться - всё в порядке").
Развязка любовной трагедии, про которую мы практически ничего не знаем - и не узнаем, потому что "история не о том", а всё это использовали только как уловку в одном из самых выдающихся дел Ниро Вульфа. Которому нужно было поддержать свою самооценку и заработать 100000 долларов, а Арчи Гудвину - отблагодарить кого-то за стакан молока.
И которые меньше всего способны понять, что двигало убийцей...
Любовник смелый, ты не стиснешь в страсти
Возлюбленной своей -- но не беда:
Она неувядаема, и счастье
С тобой, пока ты вечен и неистов.
Конечно, Ниро Вульф не мог не знать, откуда взяты эти строки... и даже Арчи Гудвин сумел отыскать источник цитаты. Но и только.
Кстати, выражения вроде "мечтаю на ней жениться" заменяют Арчи Гудвину не только "физиологические" формулировки, но и всякого рода производные от слова love. Он никогда не использует их применительно к себе по собственной инициативе.
В бушующем море человеческих страстей они всего лишь наблюдатели... и безупречная "вписанность в окружающий мир" (а-ля "Удачный день") Арчи Гудвина защищает его не хуже, чем намеренно выстроенная Ниро Вульфом стена, отгораживающая от этого моря.
Но бывает и по-другому. Иногда. Очень редко. Когда дело затрагивает не только "профессиональные инстинкты", но и что-то поглубже...
В том переводе "Чёрных орхидей" слова Арчи Гудвина были переданы не полностью. В оригинале стояло:
"Brother," I said, "who I am can be left to the worms that eventually eat me, but I know who I am not. I am not a guy who swims the Hellespont, nor him who - he who flees the turmoil of battle to seek you know what on the silken cushions of Cleopatra's barge. I'm not the type-"
"Who flees the turmoil of battle"... Мы знаем, чего хочет от жизни Ниро Вульф. Иметь возможность есть хорошо приготовленную еду, читать книги, ухаживать за орхидеями (для чего ему и приходится работать детективом, в ущерб своей "душевной целостности")... и поддерживать свою самооценку. Причём ради последнего пункта он готов рисковать первыми тремя... и вообще готов на такие "донкихотства", на которые мало кто согласился бы ради куда более возвышенных соображений.
И ещё есть пять человек в мире, которые называют его по имени...
А вот что нужно от жизни Арчи Гудвину? Можно понять, зачем он полез в противостояние с Арнольдом Зеком, можно, хотя и с большим трудом, понять, зачем его понесло к Чёрной Горе (всё-таки, имхо, он не совсем представлял, во что вляпывается - а отступать с полдороги не в его привычках)... но вставать поперёк дороги ФБР? Что ему сто тысяч долларов - у него фиксированный оклад, что ему самооценка Ниро Вульфа и своя собственная - он собой и так доволен?
Чего ему не плыть по течению в той части мира (строго локализованной в пространстве), где он чувствует себя как рыба в воде? Где нет ни трагедий, ни сомнений, ни нравственных дилемм?
@темы:
Рассуждения,
Экранизации,
Книги
-
-
09.11.2008 в 21:14Интересное наблюдение. Весьма.
что ему самооценка Ниро Вульфа и своя собственная - он собой и так доволен?
Имхо, он собой доволен, потому что у него все-таки есть на то причины. Проваленное задание - даже если это было "поезжай и привези того-то" - задевает его самолюбие...
-
-
10.11.2008 в 00:09"Профессиональная гордость", угу. Как в начале "Some Buried Caesar"...
Кстати, тот разговор об ignoratio elenchi восхитителен - не содержанием, а тем, как они разговаривают. Один из редких случаев, когда ощущается взаимопонимание не просто на функциональном уровне.
Тем больше причин не лезть в авантюры, заранее (с точки зрения здравого смысла) обреченные на провал.
"Incidentally, I noticed you gave yourself a chance to call it off, and also Sperling, but not me. You merely said that your base of operations will be known only to Mr Goodwin, taking Mr Goodwin for granted. What if he decides he's not as vain as you are?" Wolfe, who had put down a book by Laura Hobson to listen to my end of the talk with Fritz, and had picked it up again, scowled at me.
"You're twice as vain as I am," he said gruffly.
"Yeah, but it may work different. I may be so vain I won't want me to take such a risk. I may not want to deprive others of what I've got to be vain about."
-
-
10.11.2008 в 01:30Роберт Бернс, например... Не то, чтобы он так уж плохо себя вел до того, но факт есть факт. Женился, хотя и после длинной тягомотины, потом признал ребенка, а нам осталось стихотворение - "Моему незаконнорожденному ребенку".