ЮБИЛЕЙ. Был опрос к 200-летию Пушкина, какие его стихи знают люди. На первом месте оказалось «Ты еще жива, моя старушка?», на втором – «Выхожу один я на дорогу», на третьем – «У лукоморья дуб зеленый». «Помните рассказ Толстого о саратовском мещанине, помешавшемся на том, что не мог понять, чем так знаменит и славен Пушкин?» (Адамович).
Что сказал бы об этом юбилее сам Пушкин? Сказал бы: «И ведь даже не извинятся».
Из Гаспарова.
У Толстого было так:
Из "Что такое искусство?"Когда вышли 50 лет после смерти Пушкина и одновременно распространились в народе его дешевые сочинения и ему поставили в Москве памятник, я получил больше десяти писем от разных крестьян с вопросами о том, почему так возвеличили Пушкина? Ha днях еще заходил ко мне из Саратова грамотный мещанин, очевидно сошедший с ума на этом вопросе и идущий в Москву для того, чтобы обличать духовенство за то, что оно содействовало постановке «монамента» господину Пушкину.
В самом деле, надо только представить себе положение такого человека из народа, когда он по доходящим до него газетам и слухам узнает, что в России духовенство, начальство, все лучшие люди России с торжеством открывают памятник великому человеку, благодетелю, славе России — Пушкину, про которого он до сих пор ничего не слышал. Со всех сторон он читает или слышит об этом и полагает, что если воздаются такие почести человеку, то вероятно человек этот сделал что-нибудь необыкновенное, или сильное, или доброе. Он старается узнать, кто был Пушкин, и узнав, что Пушкин не был богатырь или полководец, но был частный человек и писатель, он делает заключение о том, что Пушкин должен был быть святой человек и учитель добра, и торопится прочесть или услыхать его жизнь и сочинения. Но каково же должно быть его недоумение, когда он узнает, что Пушкин был человек больше чем легких нравов, что умер он на дуэли, т. е. при покушении на убийство другого человека, что вся заслуга его только в том, что он писал стихи о любви, часто очень неприличные.
То, что богатырь и Александр Македонский, Чингисхан или Наполеон были велики, он понимает, потому что и тот, и другой могли раздавить его и тысячи ему подобных; что Будда, Сократ и Христос велики, он тоже понимает, потому что знает и чувствует, что и ему, и всем людям надо быть такими; но почему велик человек за то, что он писал стихи о женской любви, — он не может понять.
Вспоминается «Четверостишие на верстаке» Ю. Тувима (про то, как он переводил «У лукоморья дуб зеленый»): «Великий Александр, более великий, чем Александр Великий, буркнул что-то и скрылся за тучами...»
С. Маршак писал (в 1937 году) о столетних пушкинских юбилеях в заметке
«Три юбилея», приводя отрывки из стихотворения одиннадцатилетней школьницы о временах ссылки Пушкина.
Стихи эти, конечно, детские...Стихи эти, конечно, детские, в самом точном смысле этого слова. В них чувствуется и неопытность, и законная наивность возраста, но сравните их со стихами, которые посвящали Пушкину во времена его дореволюционных юбилеев взрослые и даже маститые поэты.
Вот что писал престарелый и прославленный Аполлон Майков:
<...>
Судите сами, кто ближе к Пушкину: признанный в свое время чуть ли не прямым наследником Пушкина Аполлон Майков или маленькая современница нашей великой эпохи?И тогда же, в
«Пушкин и "младое племя"», упоминал работы школьников "по Пушкину":
Вот передо мною очень интересная тетрадкаВот передо мною очень интересная тетрадка. Круглым детским почерком исписано в ней сверху донизу шестнадцать страничек. Это не классное сочинение, а "Случайно уцелевшая часть записок Швабрина, которые он вел в тюремной камере Казанской крепости перед своею казнью в 1774 год)".
Автор - ленинградский школьник.
"...Кибитка моя медленно скользила по усыпанной снегом и едва заметной в степи дороге. Я дремал, устав от продолжительного пути. Ямщик сидел молча... Мне снился Петербург, который я так недавно оставил, балы, мои столичные знакомые, княжна Анна...
Начало уже темнеть, когда мы подъехали к Белогорской крепости..."
Мальчик, написавший это, учится в 6-м классе. Значит, ему не более 12-13 лет. А посмотрите, как хорошо он усвоил стиль пушкинской прозы - спокойной, точной и сдержанной. Да и задача, которую он поставил перед собой, заслуживает внимания.
Пушкин в "Капитанской дочке" ведет рассказ от лица Гринева. Ленинградский школьник попробовал взглянуть на те же события глазами соперника Гринева — Швабрина. А это меняет все оценки, все положения и характеристики.
И надо отдать справедливость маленькому автору: он никогда не сбивается с принятого им тона. Он не забывает, что Швабрин — светский человек, гвардейский офицер, по сравнению с которым Гринев — скромный провинциал, "дворянский недоросль", выросший в деревне.
Мальчик не забывает, в какое время и в какой среде живет и действует герой его и Пушкина — Швабрин. Стиль "Записок" несколько архаичен (конечно, в меру сил автора).
Вы найдете в "Записках" даже фразу, которая начинается так:
"Que voluez-vous! Видно, судьба предначертала мне такую жизнь и такую участь..."
<...>
К юбилею Пушкина ученик 9-го класса одной из ленинградских школ написал сочинение, которое называется "За чтением Пушкина".
"...Я полюбил Пушкина очень недавно, в это лето. Раньше я к его произведениям относился как-то безразлично, как и ко множеству других писателей.
Но однажды случилось, что у меня несколько дней подряд не выходил довольно сложный рисунок. Как я ни бился, я никак не мог найти ошибку; это меня приводило в бешенство, угнетало и отравляло на целые дни.
Случайно я взял книгу, какая попалась под руку, и пошел в лес. Оказалось, что это были избранные сочинения Пушкина; я начал читать и, к своему удивлению, в первый раз почувствовал всю пленительную силу, чистоту и легкость стиха Пушкина. Впервые меня поразили блеск и остроумие лирических отступлений, чудесные картины природы. Сколько чувства, любви, вдумчивости оказалось по отношению к ней у Пушкина. Как мастерски, какими скупыми, подчас даже отдельными чертами, обобщенными в одно законченное целое, рисовал он замечательные по силе и красоте пейзажи.
Невольно я стал сравнивать стихи Пушкина с живописью, стал искать ошибки в своем рисунке и увидел, что увлекся мелочами, что не давал обобщения. И тут в памяти моей всплыли увиденные мною в музее рукописи Пушкина, его упорная работа над стихом, над каждым словом, его придирки к самому себе. Во мне поднялось желание борьбы, рассеялось грустное настроение, - я понял: рано сдаваться, надо лепить форму, раскрывать ее так, как раскрывает Пушкин образы своих героев..."
.
А в этом году к 225-летнему юбилею в Научной библиотеке СПбГУ была выставка прижизненных изданий Пушкина с рассказом о влиянии цензуры на.
читать дальшеВ день 225-летия со дня рождения Александра Сергеевича также состоялись открытые чтения стихотворений поэта. Студенты-лингвисты Санкт-Петербургского университета из Китая, Италии, Бразилии под руководством доцента СПбГУ Алана Цховребова (кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания) исполнили самые известные произведения любовной лирики. Вдохновленные бессмертными строками Пушкина, обучающиеся представили свое художественное видение таких знаменитых стихов, как «Я вас любил», «К ***», «Признание», и отрывков из романа «Евгений Онегин».
Помню студентку-китаянку, читавшую письмо Татьяны, и студента-итальянца, занимающегося в театральной студии, который читал с выражением (в положительном смысле). Кажется, тоже из "Евгения Онегина".Теперь же, к 19 октября, в здании 12 коллегий устроили выставку посвящённых Пушкину работ учащихся (из фондов Санкт‑Петербургского государственного академического художественного лицея им. Б. В. Иогансона). Пять собственно о Пушкине (две про дуэль), остальные — иллюстрации к произведениям.
читать дальшеЧетыре — к кульминационной сцене «Моцарта и Сальери», но мне понравилась только одна.
Симаненкова Маша, 11 класс, 1999 год
Эта работа есть на сайте лицея, даже в двух вариантах (тык и тык), но там она выглядит немного иначе.
Ещё были иллюстрации к «Каменному гостю» и «Скупому рыцарю».
Е. Кулыба, 8 класс, 2002 год
Сергеева Дарина, 8 класс, 2014 год