Статья в сборнике про отца Брауна.
Иногда наказание предполагается – например, сам Браун приманил к Фламбо сыщика и полицию. Кстати, здесь очень заметно одно свойство Честертона: там, где логика ему не нужна, он от нее отмахивается. Читатель может угадать сам, отсидел ли Фламбо прежде, чем встретиться с патером Брауном в «Странных шагах» или в тех же «Звездах». Догадаться же, почему он не узнает человека, с которым в «Сапфировом кресте» провел целый день, вообще невозможно. Мысли на темуВидит... видят все, я глубоко уважаю Трауберг (в том числе как переводчика Честертона, концовка речи отца Брауна в саду... так, я заткнулась), но честно не понимаю, зачем создавать трудности там, где их нет? Я не утверждаю, что Честертон не имел привычки "забивать" на логику ради художественного впечатления, но в данном случае и повода-то не было.
Нет, Фламбо не отсидел, при его послужном списке, красочно описанном в «Сапфировом кресте», он бы вышел на свободу к похоронам отца Брауна. (Если б вышел вообще, а не умер в заключении, французские тюрьмы даже в середине ХХ века были опасны для жизни, а уж в конце ХIХ...) По всей видимости, он в очередной раз сбежал. Ср. цитату из того же «Креста»:
...он заказал яйцо всмятку и рассеянно положил в кофе сахар, думая о Фламбо. Он вспомнил, как тот использовал для побега то ножницы, то пожар, то доплатное письмо без марки, а однажды собрал толпу к телескопу, чтоб смотреть на мнимую комету.
Что до неузнавания в «Странных шагах»: в гардеробной было темно, свет падал на Фламбо, это написано открытым текстом. А тот торопился убраться с добычей и естественно предположил, что человек, сидящий в гардеробной, — гардеробщик. Когда схватил "гардеробщика" за горло, тогда да, мог узнать, почему бы нет. И что, если узнал? Не кричать же ему было "Отец Браун, как я рад вас видеть"? Этим бы он в первую очередь выдал себя — а он не знал, узнал ли его отец Браун. В любом случае, после «Я священник, мсье Фламбо» — не узнать не мог, но мы этого уже не видим.
А «Летучие звёзды»... сама Трауберг в предисловии к трехтомнику предложила вполне правдоподобный ответ: «Или узнал и не испугался?» Конечно, узнал и, конечно, не испугался. (Не испугался же он телеграммного предупреждения о полисмене!) Скорее уж, обрадовался возможности взять реванш. Фламбо совершенно типичный «вор-художник/спортсмен», таким чем сложнее задача, тем интереснее.
Вот вопрос, куда делось его "раскаяние" (как называет это отец Браун) из «Странных шагов», более интересен. Но и это никогда не казалось мне нестыковкой. Скорее, желанием отца Брауна чуть задеть за живое погрязших в мирской суете аристократов. И формально, возвращение краденого (даже без сопутствующей метанойи) само по себе можно назвать раскаянием. В данном конкретном грехе.
P.S. А «приманил сыщика и полицию» отец Браун в «Сапфировом кресте» потому, что ему нужно было спасти крест И потому что он тогда почти ничего не знал о Фламбо. «Почему вы не пустили в ход ослиный свисток... не знаете, что это такое? ...значит, вы не совсем испорчены». В «Странных шагах» же и «Летучих звездах» у него просто не было возможности вызвать полицию, Фламбо бы сбежал раньше. Желания, впрочем, тоже не было.
@темы:
Рассуждения,
НиН,
Книги