Эльфийский Новый Год...

[Хейлир]

и ни...каких вариантов.

Всё-таки иду на "Покорителя Зари". Решила, что в рабочий день, не вечером и на не-3D особого неадеквата быть не должно.

UPDATE: Ну вот, посмотрела. Общее впечатление: фильм хороший. (На мой непритязательный вкус.) Как фильм сам по себе, то есть. А что до одноименной повести Льюиса... "даже не однофамилец", ага. Но поскольку "разделение в голове" прошло успешно, громов и молний на этот счёт не будет. Будет спокойный взвешенный поток слов на тему.

Штампы и предсказуемость некоторых ситуаций/реплик порой портили впечатление, но не катастрофически. Квест - ну да, сетования Юстэса в дневнике на эту тему в каком-то смысле можно понять. Только с противоположной стороны. Он с этим никогда не сталкивался, потому что не читал правильные книжки, а мы их читали слишком много. =)

Кстати о правильных книжках... экранный Юстэс читал "Алису в стране чудес". Возможно, в школе проходили? Или просто где-то услышал выражение "все чудесатее и чудесатее"... И что Юстэс называет Альберту "мамой" — думаю, в кино практически невозможно объяснить "тем, кто не в курсе", какой именно подтекст закладывался автором в обращение к родителям по имени. В книге приходится объяснять открытым текстом, на целый абзац.

Но дорогие граждане, ну товарищи сценаристы... вы ж туда столько штампов-архетипов напихали... ну хоть парочку "исходных" аллегорий можно было оставить? Можно было "превращенного обратно" Юстэса окунуть-таки в воду? Или ягнёнка показать, а?

Люси понравилась. Каспиан хорош. Но да, сделали "мудрого короля", убрав под это дело срыв на острове Мёртвой Воды (почти) и его желание доплыть до страны Аслана, не думая о королевстве.

Очень мне нравился диалог с Рипичипом (в ВВСшной версии его тоже выбросили):

– Ваше величество, вы дали клятву, – сказав Рипичип, – что будете справедливы ко всем говорящим тварям Нарнии.

– Правильно, – сказал Каспиан. – Говорящим. Но не болтающим без умолку!

Кстати, ещё одно негативное последствие введения "зеленого тумана" — в результате искушения героев подаются как действие внешней силы зла (причём "сильной, как никогда"). Да, какие-то чары на Драконьем Острове, Острове Мёртвой Воды и доме волшебника были... но и то, что породило ссору Эдмунда и Каспиана, превращение Юстэса, желание Люси стать самой красивой — было тоже. Независимо от чар, имхо. Даже если проявилось под их влиянием.

Угу, так линия Юстэса. ) Всё равно меня по большей части интересовала только она.

Да, "после" он стал красивее, чем ещё раз подтвердил моё мнение об относительности понятия "красивая внешность".

Ну что сказать... линию "творчески переработали", да. В том числе переработка включила в себя... ммм... операцию, обратную той, что проделали с "линией нравственного перерождения" в экранизации "Опочтарения". Там её "сконцентрировали" в узловых эпизодах, здесь... эээ... "рассредоточили по сюжету". В силу чего она стала отчасти напоминать широко распространенные в советских книжках истории про индивидуалистов, перевоспитанных силой коллектива.

Я бы, может, и не стала возражать непосредственно против такой трансформации... если бы её можно было осуществить, не меняя исходно заданных параметров образа Юстэса. Но в фильме их, увы, поменяли.

Сначала о том, что добавили (или, по крайней мере, усилили и подчеркнули). Скептическое восприятие Юстэсом "волшебной" реальности. "Все здесь одержимы какими-то фантастическими маниями... я думаю, это следствие неправильного питания". Ну как тут не вспомнить Скруджа, отвечающего, почему он не верит в призрак Марли, а?

Или Шиппи из "Дороги в Средьземелье":

В течение всей жизни Толкину приходилось учитывать, что ожидания его читателей лежат в области «низкого мимесиса» или «иронии». Как должен был он представлять своих героев аудитории, приученной с порога отвергать «высокий стиль»? [...] антигерои типа Билли Бантера и общий упадок романтики в детской литературе — неизбежные плоды нисхождения по лестнице стилей, проделанного западной литературой в последние пятнадцать столетий. А хоббичьи шутки для того и предназначены, чтобы читатель смог осознать свою подспудную установку на отторжение высокого стиля. Это отторжение — в духе нашего времени, но оно роднит нас с хоббитами, и мы, узнав себя «в зеркале» хоббичьей болтовни, получаем возможность в здравом уме и твердой памяти от этой установки отказаться. Другими словами, если бы нас не смущали хоббиты, нам было бы неловко с героями.

Признаюсь честно, идея показать через Юстэса отторжение духа Нарнии, волшебства, мечты, фантазии, жажды приключений и т.д. с вышеуказанной целью (чтобы дать современным зрителям возможность осознанно отказаться от привычных установок) кажется мне вполне разумной и осмысленной.

Если б только за педалированием этой темы они не потеряли нечто, имхо, гораздо более важное...

Что Юстас "предпочитает факты" (снова привет Диккенсу, ага), не читает сказок, только книжки с таблицами, что он "республиканец и пацифист"... всё это, конечно, в Нарнии предельно неуместно, но... не в этом главное зло. Так же, как зло не в том, что Гарольд и Альберта "не ели ничего тяжелого, не пили, не курили и не носили синтетического белья" и даже не в том, что "считали себя очень современными и передовыми". А в том, что они вырастили из своего сына — будучи при этом вполне довольны результатом. (См. последнюю фразу повести: "Только тетя Альберта считала, что он стал заурядным и скучным, а виноваты, конечно, эти Эдмунд и Люси".)

Хотя, разумеется, между "внешним" и "внутренним" уровнями наличествует взаимосвязь, и "внешние признаки" нужны были Льюису, чтобы показать принадлежность родителей Юстэса к определенному кругу людей (с определенным же мировоззрением). Интересно, как в этом кругу относились к религии...

Так и беда/вина книжного Юстэса не в том, что он не читал правильных книг и не адаптирован к реальности Нарнии (во "внешнем" смысле), а в том, что (говоря словами того же Льюиса), "настолько близок к полной бессовестности, насколько это возможно для мальчишки". Попытка украсть воду, выброшенная в новой экранизации, да. И в ВВСшной версии этого эпизода (что-что, а эту сцену они сделали отлично) реплика Дриниана "Shame on you, lad!" звучит верхом оптимизма — он действительно полагает, что Юстэс может устыдиться? Неудачная попытка позабавиться с хвостом Рипичипа — вроде бы не так страшно, но если учесть, что это обычное проявление привычки Юстэса забавляться за счёт других (так он, в частности, поступал с Люси и Эдмундом)...

А есть ещё нечто даже более страшное, чем его поступки. Его восприятие... нет, не мира даже... а других людей. Прекрасно отражённое в его дневнике:

Если бы еще люди были как люди, а то ведь звери в человеческом облике.

Не понимаю, как они не замечают, что эта мелкая тварь вечно старается себя показать!

Люси решила почему-то подлизаться ко мне и предложила часть своей порции...

После этой мерзкой угрозы Каспиан сменил гнев на милость и стал меня, видите ли, жалеть! Сказал, что всем тяжело, что надо терпеть и так далее, и тому подобное. Вот ханжа, честное слово!

И если уж создатели фильма использовали "диалоги с дневником", ведь вполне можно было передать. Но нет, только "снижение мимесиса". (Наиболее близко разве что записанное во время шторма: "Утешает одно — теперь всем остальным так же плохо, как мне".)

И Юстэс производит впечатление слабого, избалованного, трусливого, не понимающего куда попал мальчишки, постепенно мужающего в преодолении трудностей — но никак не той скотины, которой он выглядит в начале книги. Разве что его "Здесь никого нет" на острове работорговцев, но оно как-то вскользь проходит... А прочие эпизоды работают именно на такое восприятие.

В первую очередь, конечно, сцена с кражей апельсина. Именно апельсина, в "мирное время", а не кружки воды после шторма, когда её выдавали по порциям. Две большие разницы, а? Просто взять еду в неположенное время, тем паче, что Юстэс мог и не сознавать, что этого делать нельзя (он ведь открыто на палубе интересовался у чайки, где найти еду — не мог кто-нибудь, вместо того, чтобы смеяться над его естественной ошибкой, сказать: "Подожди обеда"?) и украсть воду у мучающихся от жажды товарищей (умудряясь при этом ещё и оправдывать себя в собственных глазах)? Другое дело, что в фильме Юстэс, вместо того, чтобы сказать "Извини, я не знал" и спокойно вернуть апельсин, начал отпираться, полез в амбицию, а потом схватил Рипичипа за хвост... но это всё-таки ближе к "социальной неадаптированности" (избалованности, непривычке к дисциплине), чем к нравственному злу. В отличие от. И хватание за хвост — может, и слишком резкая реакция на "наскакивание" Рипичипа, но выглядит куда оправданней попытки позабавиться со скуки. (Опять-таки, что "хвост Мыши — это святое", Юстэсу знать было просто неоткуда.) Соответственно, иное и отношение Рипичипа к Юстэсу — Мыш, грубо говоря, пытается "построить" сухопутного салагу, сделать бойца из слабака и рохли... и Юстэс в конце поединка уже отчасти уступает, "идя на эмоциональный контакт". По контрасту, в книге "добрые люди сидящие на холме" меньше всего пытаются перевоспитать Юстэса. Относятся по-доброму, постольку-поскольку, но изменить не пытаются. И мы знаем, какими Юстэс видит окружающих, и понимаем, насколько тщетны были бы такие попытки.

А ещё таки была реплика Ринса "Это бы неплохо" (относительно возможности, что Юстэса съели дикие звери) — за которой тут же последовал упрёк Рипичипа, да, но тем не менее... Очередное напоминание, что даже хороших людей при особом старании можно довести... дотуда, куда лучше всё-таки не доходить.

Это к вопросу о "Дежа Кью" и сцене в доме Крэтчиттов, да. :/

В ту же сторону сдвинута и мотивация превращения Юстэса в дракона - прежде всего из-за совмещения двух островов и появления "зеленого тумана" с внешней искушающей силой. Не помню сейчас, был ли туман виден в сцене у "золотого" ручья и с драконьим кладом, но в первом-то случае Люси говорит Каспиану и Эдмунду открытым текстом "Это искушение". Соответственно, находка Юстэсом клада (непосредственно после сцены у ручья) естественно "параллелится" с последней — и даже почти что "уравнивается" по начальным данным. Эдмунд поддался на искушение Золотой воды, Каспиан (под конец) позволил Эдмунду себя спровоцировать, и кто знает, что с ними было бы, если б не Люси? А Юстэс поддался на искушение драконьим кладом — но он был один. Что и подчёркивают слова Эдмунда, думающего, что Юстэс погиб: "Он был ещё ребёнок. А я оставил его одного". Кстати, и обстоятельства ухода Юстэса в глубь острова в фильме "сглажены": Юстэс не хочет оставаться с Рипичипом, а хочет пойти на разведку с кузенами и Каспианом, его не берут, и он (отчасти в знак протеста) уходит гулять вглубь острова, вместо того чтобы работать (как замечает потом Рипичип). Всё это выглядит куда более... по-детски (хоть и не в лучшем смысле этого слова), чем холодная расчётливость книжного Юстэса, которому все окружающие равно отвратительны и хочется свалить от них, их грязного корыта и предстоящей тяжелой работы подальше. Вообще, про книжного Юстэса трудно было бы сказать "Он ещё ребёнок".

Другая важная деталь, касающаяся этого эпизода: слова Каспиана, уже узнавшего, что Юстэс превратился в дракона: "Все знают, что драконье золото опасно. Ну... все здешние". И опять проблема Юстэса в том, что он не читал "правильных книг"...

Что же до такой трактовки эпизода с кладом... забавно, но ещё до похода в кино, размышляя об этом, я тоже вспоминала строчки из "Беовульфа" про проклятье, лежавшее на драконьем золоте. Но ведь тот же Шиппи пишет:

Есть ли вина на Беовульфе? Действительно ли он «положил глаз» на сокровище? Подпал он под действие драконьего проклятия или нет? По крайней мере одно неоспоримо — отбитое им в сражении с драконом сокровище принесло в итоге ему самому — смерть, а народу, которым он правил, — бедствия. Может быть, это наказание за тень алчности, которая, как намекает поэт, на мгновение затмила сердце Беовульфа? А может быть, «драконье проклятие» — это и есть алчность, возникающая в человеке, когда он видит перед собой груду сокровищ?

Можно вспомнить и "Хоббита"... бургомистра с "драконовой болезнью", Бильбо, присвоившего себе Аркенстон, чуть было не начавшуюся войну между людьми, эльфами и гномами... неужели всему этому причиной были только "чары сокровищ"? Неужели опасность "драконьих кладов" — только внешняя? И как действуют эти чары — привязыванием к себе людских (и не только) сердец? Или просто "производя впечатление" своей красотой/великолепием/богатством — а уж что делать с этим впечатлением (и порожденным им желанием), (не)человек решает сам?

Ещё один интересный нюанс, кстати... если уж говорить о чарах сокровищ, нельзя забывать, что притягательная сила клада (никак не связанная с магией) не равна его материальной стоимости. Клад — это прекрасные вещи, вещи старинные, возможно, принадлежавшие когда-то героям древности... в конце концов, это много таких вещей в одном месте. Всё это добавляет... некий романтический ореол. Недаром поиски клада — одна из традиционных тем приключенческих романов.

Так вот, в фильме Юстэс, лихорадочно набрасывающийся на драконий клад, скорее производит впечатление подпадшего под эти самые "чары" (в переносном смысле)... или мальчишки, дорвавшегося до буфета со сладостями. (По контрасту с трезвой реакцией Эдмунда, который хочет взять золото в Англию, чтобы "никто не мог ими больше помыкать".)

В то время как в книге в очередной раз подчёркивается предельная прагматичность Юстэса:

В отличие от большинства мальчиков, Юстэс никогда не мечтал о сокровищах, но сразу сообразил, какую пользу принесут они ему в этом мире, куда он так нелепо попал, споткнувшись о раму картины. «У них здесь нет налогов, – рассудил он, – и клад не надо отдавать государству. С такими штучками я неплохо проживу, хотя бы там, на юге. Только надо взять с собой побольше. Вот недурной браслет, камешки – наверное, бриллианты, надену-ка я его на руку. Великоват немного, да ничего, можно поднять повыше. Так, а теперь наберу побольше бриллиантов в карманы, они легче золота. Скорее бы кончился этот чертов дождь!»

Он воспринимает клад просто как вещественный денежный эквивалент, и никакого романтического обаяния.

Подводя итоги по данному эпизоду: сценаристы практически полностью убили простую мысль оригинала, что Юстэс стал драконом внешне, потому что внутренне он им уже был и так.

Что ещё? Браслет сняли сразу, да. Но это, имхо, следствие сюжетных изменений. В фильме Юстэсу-дракону было чем заняться (в том числе в плане нравственного совершенствования) и без страданий из-за браслета. (Любопытно, кстати... неужели дракон действительно может тянуть корабль? Хотя, если стая лебедей может...) Не говоря уж о том, что он просто был драконом дольше.

Интересно сравнить выбранный момент для "обратного превращения" в книге и в фильме. В книге волей-неволей создаётся ощущение, что Юстэсу вернули человеческий облик там и тогда ради остальных – которые и что делать с драконом, не знали, и бросать его не хотели. В фильме... больше напрашивается мысль, что причиной этому – то, что Юстэс только что переломил свой страх. Хотя причина "ради остальных" тоже вполне присутствует – в качестве дракона Юстэс не смог бы положить на стол седьмой меч. (Да, и то, что завершает квест тот самый персонаж, который всю дорогу отзывался об этой затее в самых уничижительных выражениях – штамп, конечно... но из тех штампов, что мне нравятся. )

На этом с Юстэсом всё, а я выскажусь про ещё один эпизод, который в книге имел для меня особое значение. Но начну немного с другого бока.

Когда-то я прочла один АУшный фанфик про Кью, где данный персонаж обсуждает с другим персонажем "Покорителя Зари" и утверждает, что автор воплотил там саму суть человеческого духа... хоть и в образе мыши. Помню, я тут же засела строчить письмо автору фанфика, объясняя, почему Кью – дурак эта точка зрения верна только наполовину. Базисным тезисом служило утверждение, что человеческой природе равно свойственно стремление "смело идти туда, куда не ступала нога человека" и желание возвращаться домой, а человеческому духу – желание выйти за пределы возможного и осознание своих границ (в крайнем варианте, сознание собственной смертности и желание бессмертия).

И если Кью, прицельно интересуясь капитаном Пикаром, не смог этого уразуметь на наглядных примерах, то я уж и не знаю...

А в качестве иллюстрации к тезису я приводила следующее место из "Покорителя Зари":

– Глупцы! – закричал незнакомец. – Из-за таких мечтаний я и сам попал сюда! Ах, лучше бы я утонул или не родился! Слышали, что я сказал? Здесь сны становятся явью. Не грезы, а сны, ночные сновидения.

На минуту установилась тишина, затем вся команда бросилась к главному люку. Все сели на весла и принялись грести как можно сильнее. Дриниан склонился к штурвалу, боцман быстро отдавал команды. За эту минуту каждому припомнились такие сновидения, после которых страшно заснуть.

Только Рипичип не двинулся с места.

– Ваше величество, – сказал он, – неужели вы одобряете этот мятеж? Это же паника, это просто бегство.

– Гребите, гребите! – кричал Каспиан. – Гребите изо всех сил! Говори, что хочешь, Рипичип. Есть вещи, которых человеку не вынести.

– Тогда я рад, что не родился человеком, – холодно отвечал Рипичип, кланяясь своему повелителю.

Всё-таки Рипичип – не человек... не только в прямом смысле этого утверждения.

И вот эти слова Каспиана для меня воплотили всю суть данного эпизода... есть вещи, с которыми человек сам справиться не может. Развеять Остров Тьмы может только Аслан.

Это (в том числе и) к вопросу о "предательстве" Фродо на Ородруине.

Ну, а в фильме... долгое рубилово, семь мечей, завершение квеста... ну, и Аслан помогает, конечно. Но всё не то.

А в общем... не только Аслан "не тот" (тут я просто не верю, что можно сделать "то"), но и Рипичип тоже. Слишком уж он забавный, нет глубины. Нет вот этого "Тогда я рад, что не родился человеком", "Больше не нужна (про свою шпагу)", упрёка Ринсу за "Это хорошо бы"... Нет слов матроса "Чтобы какая-то мышь переплюнула человека… Да ни за что!"

Нет даже очаровательного диалога:

– Стрелы, как известно, драконов не берут, огня драконы не боятся.

– С позволения вашего величества… – начал Рипичип.

– Нет, – твердо сказал король, – я не позволяю тебе вызывать его на поединок.

)

Ещё пара копеек: что не разобрались с работорговлей на первом острове – это очень жаль, конечно. А ещё концовка, при всей её трогательности, оставляет ощущение, что из зрителей намеренно пытаются выжать все слезинки до последней. Чётко возникает ощущение "Скорей бы уж прощались"...

@темы: Рассуждения, Жизнь, Экранизации, Настроения

Comments

[kemenkiri]

О, у меня тоже квест - попасть на не-три-дэ!

[julia_monday]

У-у-у-у... Вот мне интересно - сценаристы-режиссеры этого всего не видят (что было бы очень странно) или убирают по другим соображениям - кассовости (балрог бы ее взял!), невозможности воплотить эти идеи в кино, зрелищности, отказа от прозрачного "морализаторства" (а Льюис очень прозрачно морализирует, в отличие от Толкина), соображения "простые люди (дети) не поймут?

В общем, я уже давно поняла - экранизации надо смотреть как иллюстрации (красивые пейзажи, костюмы, антураж, герои), а идею искать только в книге (хотя бывает, что и в фильмах кое-что успешно добавляют).

Кстати, оставили они эпизод с заменой губернатора на герцога (обожаю это "хватит с нас губернаторов" - классный пинок в сторону современной "демократии" ). Я ведь вообще монархист в душе - только где найти Арагорна или Каспиана?
Вспоминается, что и в Хоббите бургомистра заменил король...

[Хейлир]

сценаристы-режиссеры этого всего не видят

Как раз сегодня увидела интервью президента Walden Media (данное после того, как актёр, озвучивавший Аслана, и продюсер фильма высказались в духе "Аслан символизирует личность, подобную Христу, но для меня он также символизирует Мухаммеда, Будду и других великих духовных вождей и пророков всех времен" и "Мы не хотим отдавать преимущество той или иной группе… являются ли эти книги христианскими, я не знаю").

BigHollywood: Отражают ли эти комментарии то, что мы можем ожидать от "Покорителя Зари"? Я имею в виду аллегорические аспекты фильма. Неужели их ослабили, чтобы сделать фильм "не очень христианским"?

М. Флэхерти: Ни на йоту. Вообще-то, Льюис сам говорил, что Нарния - не столько аллегория, сколько "предположение". Но в "Хрониках" безусловно сильны христианские начала, в которых выражаются взгляды Льюиса.

Сверхзадачей Льюиса при создании "Покорителя Зари" было показать процесс духовной жизни. Безусловно, на пути от книги до фильма исходный сюжет претерпевает некоторые изменения, но мы изо всех сил старались сохранить темы, которые были важны для Льюиса - искупление, искушение, благодать, и наша тоска по истинному Дому. Более того, мы стремились, чтобы эти темы были не только сохранены, но даже усилены через те изменения, которые мы вносили в работе над сценарием.

С другой стороны, было много отрывков, которые нужно было передать дословно. Самый важный из них - финальный, это слова Аслана в конце, когда он говорит Люси: "В Вашем мире у Меня есть другое имя. Только там я зовусь иначе. Учитесь узнавать меня и под другим именем. Для этого вы и бывали в Нарнии. После того, как вы узнали меня здесь, вам легче будет увидеть меня там."

Мы чувствовали, что сохранить в фильме эту сцену - наш священный долг. И дело тут не только в следовании книге, а в верности самому духу Льюиса.

Тема тоски по Отчему дому тоже присутствует во многих его произведениях. Мой любимый отрывок, посвященный этой теме - из книги "Просто Христианство", где автор потрясающе точно раскрывает саму суть вопроса: "Если я нахожу в себе желание, которое ничто в этом мире не способно удовлетворить, это, вероятнее всего, объясняется тем, что я создан для другого мира."

В книге "Боль" Льюис пишет о желании "чего-то, от чего мы теперь чувствуем себя отрезанными, мы хотим заглянуть за ту дверь, которую мы всегда видели лишь снаружи."

Рипичип - само воплощение этого стремления. В начале фильма мы слышим его поющим колыбельную. Он тогда говорит Люси о своей надежде и о желании увидеть Страну Аслана. Когда же в финале он, наконец, достигает цели, то увиденное его просто поражает. И Рипичип произносит свой невероятно трогательный монолог перед Асланом - о том, как всю жизнь мечтал хотя бы увидеть Его Страну. Я не буду раскрывать весь сюжет, вы увидите это сами.

Суть же в том, что все это тоже описано Льюисом в "Боли". Там автор говорит о "тайном стремлении, с которым мы родились в этот мир", и что даже наши самые блистательные моменты были всего лишь "дразнящими отблесками" истинного Света. Это очень сильная сцена, когда Рипичип оставляет свой меч и смело отправляется в плавание в крошечной лодке, думаю она не оставит равнодушным никого из друзей Нарнии.

Наконец, есть еще одна ключевая сцена - возвращение Юстесу человеческого облика. На этапе написания сценария к этому эпизоду у нас была хорошая, правильная позиция: данный сюжет говорит о благодати как даре Божьем. О благодати как о даре, который нельзя заработать - его можно только принять. Таким образом, мы совершенно четко хотели передать это ключевое понятие в сцене с Юстесом, но перед этим мы добавили сражение между драконом-Юстасом и морским змеем.

Вы спросите, что мы хотели сказать вставкой этого эпизода? В начале Рипичип ободряет очень боязливого Юстаса, и призывает смело встретить опасность. Рипичип просто не может допустить иного - для него немыслимо отступление или капитуляция. По сути, эти варианты и не являются выходом - любой из них приведет к гибели всех, кто плывет на "Покорителе Зари".

Но все же, после некоторой борьбы, Юстес отступает, чтобы спасти себя - несмотря на Люси, которая умоляет его вернуться и помочь им, и несмотря на то, что сам Юстес понимает: что он оставляет их на верную гибель.

Он, побежденный и посрамленный, возвращается назад - на безопасный Остров Раманду. Он отчаянно пытается сорвать шкуру дракона, но понимает, что не может сделать этого своими силами. И тогда Аслан обращается к Юстасу и предлагает Свою помощь. Совершенно очевидно, что помощь эта - бескорыстна, Аслан не считает прошлых или будущих заслуг Юстеса. И в тот самый миг, когда Юстас чувствует себя более одиноким, чем когда-либо, он вдруг осознает, что Аслан - единственный, Кто всегда находится рядом с ним. Вот так раскрывается наше представление о благодати.

Позже Юстес рассказывает об этом и говорит: "Как я ни старался, я не мог сам содрать драконью кожу. Это было больно... Но как-то по-хорошему. Как будто вытаскиваешь занозу."

Как видите, мы не только сделали многое, чтобы сохранить темы, поднятые в книге, но и пошли дальше, обратившись к другим произведениям Льюиса.

Так что по крайней мере это они всё-таки видят. И прямое морализаторство в фильме есть (в сцене с Люси, ставшей "красивой как Сьюзен", например), и "выведенная на поверхность" этим зелёным туманом будь он неладен борьба с искушениями, и открытым текстом сказанное "Чтобы победить зло, надо победить его в самом себе", и перерождение Юстэса... Только вот Юстэс не тот и искушения не те. И одна маленькая загвоздка: у Льюиса было гораздо лучше, ненавязчивей, красивее, достовернее и убедительнее.

Именно на это обычно и натыкаются экранизаторы, которые пытаются развивать авторские идеи "в своём ключе" — на единодушную реакцию любящих книгу: "У автора было лучше!" (Сколько раз я слышала подобное относительно линии "нравственного перерождения" в экранизации "Опочтарения"...)

Те, что развивают собственные идеи на материале автора, по крайней мере от этого застрахованы... как это делает Тарковский в "Солярисе", например. Кстати, "Солярис" Лема я прочитала задолго до "Покорителя Зари", и Остров Кошмаров у меня сразу проассоциировался с феноменом "гостей", просто по внутреннему ощущению...

Но возвращаясь к интервью... а я, между прочим, не поняла во время просмотра, что Юстэс-дракон сбежал из боя от страха за себя. (Честно говоря, в этом аццком рубилове вообще было трудно что-то разглядеть.) У меня создалось впечатление, что он хотел спасти застрявший в его теле седьмой меч (который, возложенный на стол Аслана, развеял бы чары и всех спас), и именно за этим вернулся на остров. И попытка содрать шкуру вполне в это вписывается — потому что в драконьем теле он не мог вытащить меч и принести его на стол.

Создателям виднее, конечно... но в таком контексте логика "обратного превращения" мне внятна ещё меньше. И как же слова Юстэса "Дракон из меня был лучше, чем человек"?

Что же до трактовки "благодать как дар Божий" в применении к этому эпизоду — возразить против неё нечего, конечно, но... во-первых, в экранной интерпретации она вытеснила собой явный "исходный" смысл — что человек не может родиться к "новой жизни" своими собственными усилиями — и не менее явную аллегорию крещения.

А во-вторых... лично я из этого эпизода в фильме данный мэсседж не "выловила". Именно потому что превращенный обратно в человека Юстэс завершает квест и спасает всех остальных. Может, я недостаточно просветлена, но мне логическая связка "Аслан делает Юстэса человеком, отвечая на молитву Люси о помощи" приходит на ум раньше, чем вышеизложенные рассуждения. Особенно если задаться вопросом "Почему именно тогда?"

В общем, я уже давно поняла - экранизации надо смотреть как иллюстрации (красивые пейзажи, костюмы, антураж, герои), а идею искать только в книге (хотя бывает, что и в фильмах кое-что успешно добавляют).

Иногда добавляют, да.

Что же до "иллюстраций"... повторюсь в очередной раз, я не визуал. И "похож или не похож" герой в фильме на оригинал, например, я определяю не по внешности, а потому, "просвечивает" ли в нём душа персонажа... хотя бы в определенные моменты.

Костюмы/антураж/пейзажи же меня не настолько интересуют. Хотя в данном случае виды моря и корабль понравились пожалуй, больше всего.

Кроме того, (как я уже тебе говорила) меня очень утомляет современное стремление к навороченным спецэффектам, гламурной компьютеризации, впечатляющему экшну и прочему выпендрежу. Оно малость раздражает, даже когда "безвредно", но когда ему в жертву приносится текст...

Например, эпизод с Юстэсом, обнаруживающим, что он стал драконом, и сцена, когда об этом узнают остальные, может, и не слишком "идейно важны", но, имхо, очень "вкусно" читаются. А что в фильме? Первое выкинули ради нагнетания напряжения, второе — ради экшена. И зачем Юстэс-дракон бросался на мачту, кто бы объяснил?

И сидит во мне убеждение, что многое из "по-настоящему важного" просто невозможно визуализировать. Толкиновских эльфов, например. Аслана. Или то же обратное превращение Юстэса.

Кстати об иллюстрациях... как тебе вот это: static.diary.ru/userdir/2/1/1/6/2116030/6343381...?

оставили они эпизод с заменой губернатора на герцога

Нет, я же в посте писала: "что не разобрались с работорговлей на первом острове – это очень жаль, конечно". ( Просто сели и уплыли... Вот в ВВСшной версии он есть, но, имхо, там все слишком агрессивно и грубо себя ведут. В первую очередь губернатор. Он практически орёт во всю глотку "Приём с девяти до десяти утра каждую вторую субботу!", когда, имхо, должен говорить скучным невыразительным голосом человека в белом воротничке, которому "и голоса повышать не требуется".

Ведь вся прелесть этой сцены в столкновении двух стилей, достойном "Хоббита": архаического и современного, возвышенного и бюрократического. И в столкновении двух разных точек отсчёта.

– Нельзя повернуть историю вспять, – сказал губернатор. – Вы понимаете, что такое прогресс?

– Мы в Нарнии называем это подлостью, – сказал Каспиан.

[julia_monday]

У автора было лучше!"

Ага

Так что по крайней мере это они всё-таки видят.

И то слава Эру, что видят...

человек не может родиться к "новой жизни" своими собственными усилиями

Да, но его желание и попытки это сделать все равно необходимы. То есть сидеть сложа ручки и ждать "спасения" не получится.

ожет, и не слишком "идейно важны", но, имхо, очень "вкусно" читаются.

Важны. Особенно про превращение. "Он заснул на драконьем золоте с драконьими мыслями и проснулся драконом".

невозможно визуализировать. Толкиновских эльфов, например.

В общем, да... хотя приблизиться можно. Например, в экранизации ВК один раз я все же увидела нечто, самое близкое к эльфам - эпизод из режиссерки , когда Фродо и Сэм еще в Шире видят издали уходящий к Гаваням эльфийский отряд. Что-то эльфийское там было - чего практически не было в других местах. На игровых фотках, рисунках тоже иногда бывает.

Аслана

Вот тут да, это малореально.

Просто сели и уплыли...

Да?! Вот, блин... очень, очень жаль.

архаического и современного, возвышенного и бюрократического. И в столкновении двух разных точек отсчёта.

Да! И про "экономические проблемы" надо сказать, обязательно! Меня эта фраза с первого же прочтения убила наповал И ответ на нее, конечно, тоже. И о "прогрессе", ага!