В буквальном смысле. То есть, "нашла". =))
Я наконец нашла статью, трактовка "исповедальной проблемы" "Сэра Гавейна и Зелёного Рыцаря" в которой более или менее соответствует моему представлению об окружающем мире.
Прежде чем меня начнут пинать ногами за подобную постановку вопроса, хочу заметить, что профан в областях христианства, исторического средневековья и средневековой литературы едва ли способен (читай: способен с вероятностью ноль целых фиг десятых) хоть как-то приблизиться к "абсолютной истине" в вопросе, по которому у специалистов имеется как минимум три противоположных мнения. )
Так почему бы этому профану не ориентироваться в первую очередь на... собственное восприятие? читать дальшеСтатья называется "A Rereading of Sir Gawain and the Green Knight" ("Перечитывая Сэра Гавейна и Зелёного Рыцаря"), автор — P. J. C. Field.
Его точка зрения находится где-то посередине между (так сказать) "мнением Даннинга" и "мнением Бэрроу". Первый (в своей рецензии на книгу второго и возражая ему) утверждает, что поступок Гавейна (то, что он взял — и оставил себе — пояс жены Бертилака) ни в коей мере не был грехом, а всего лишь "социальным солецизмом".
Ну, повторюсь, я профан в данном вопросе... но мне кажется несколько подозрительным утверждение, что Бога, грубо говоря, "не волнуют" жульничества в играх. Даже в играх на простой "спортивный интерес". А ведь в данном случае интерес был материальным.
И да, я понимаю всю простительность "жульничества" при подобных обстоятельствах: когда Бертилаку этот пояс (не его к тому же, а его жены) вроде бы и не нужен, а для Гавейна он — вопрос жизни и смерти. И вижу всю пропасть (по законам Божьим, рыцарским и человеческим) между тем грехом, от которого Гавейна отвела Дева Мария, и совершённым им проступком.
Именно поэтому я никак не могу согласиться с точкой зрения Бэрроу, по которому Гавейн в конце поэмы всё ещё находится в состоянии смертного греха. Даже просто из-за общего восприятия поэмы. Хотя это никак не отменяет верность некоторых наблюдений Бэрроу (как замечает и сам Филд): например, что в третий вечер Гавейн первый выходит к хозяину "меняться добычей" и обрывает уже ставший традиционным шутливый разговор. Никто не разубедит меня, что это не есть проявление нечистой совести.
А Филд придерживается следующего мнения: поступок Гавейна — грех, но не смертельный (mortal), а "venial" ("простительный"? — не знаю общепринятого перевода), исповедоваться в котором было не обязательно. (Более того, Филд замечательно описывает психологические условия, при которых этот поступок был совершён — и различие между двумя "игровыми обещаниями", данными Гавейном, в качестве смягчающих обстоятельств.) Таким образом снимается "проблема исповеди", которая оказывается "действительной".
Gawain is right in thinking that this action is bad. Venial sin is evil: absolutely, for a man who wants perfection; for a man who is near perfection; and for a man who is possibly, if we accept Ackerman's conjecture on the pentangle, habitually free even from venial sin. But none of this makes venial sin into mortal sin.Эх, перевести эту статью, что ли...
UPDATE: А ещё я
нашла аватарку к постам о СГЗР. Если кому она покажется "индейно невыдержанной", все претензии к иллюстратору обложки барроновского издания. У меня самой есть некоторые сомнения на этот счёт, но... я изначально разрывалась между изображением щита и пояском, так что не устояла перед возможностью их совместить.