Пришло в голову после прочтения "Интересных времен".
О Незримом УниверситетеНу, что Незримый Университет — гадюшник не хужее (а то и "лучше") Анк-Монпорка, было ясно с самого начала... но такого запредельного цинизма и бесстыдства я всё-таки не ожидала.
— И поскольку ты не сдал ни одного экзамена и не совершил, – тут Чудакулли слегка приподнял брови, – повторюсь, не совершил никакого великого деяния во славу волшебного дела, я, как это ни печально, вынужден приказать слугобразам взять веревку и…
– Э-э… Насколько помнится, я вроде бы пару раз спас мир. Это как-то свидетельствует в мою пользу?
– А кто-нибудь из Университета был тому свидетелем?
– Нет, пожалуй что, нет.
Чудакулли опять покачал головой.
– В таком случае это не считается. Очень печально, потому что, если бы ты совершил великое деяние во славу волшебного дела, я бы с радостью оставил тебе твою шляпу – а заодно, разумеется, и то, на чем ее обычно носят.
Естественно, никто из Университета "не был тому свидетелем"!
Потому что в первый раз волшебники, освобождённые из-под замка Ринсвиндом и потащившие его с собой:
– Ты пойдешь с нами, – возразил Пантер.
– Но я ведь не настоящий волшебник. Вы сами вышвырнули меня из Университета.
– Да, никогда не видел менее способного студента, – согласился старый волшебник, – но ты здесь, и это единственная квалификация, которая тебе нужна. Пошли.
когда Траймон прочёл Заклинания, развернулись на 180 градусов и решили "подняться и поздравить победителя", ведь "Главное – это достигнуть желаемого. А не то, как ты его достиг" — за что и поплатились.
А во второй раз просто разбежались в разные стороны, оставив Койна сражаться с посохом одного... как же они могли видеть, что Ринсвинд бросился ему на помощь?!
И после того, как всё было кончено:
А вообще, вся эта история вызывала у волшебников огромное смущение — так всегда бывает с людьми, которые внезапно обнаруживают, что выступали не на той стороне, то есть на той, которая проиграла. Просто удивительно, сколько членов старшего преподавательского состава утверждали теперь с пеной у рта, что в данный период они были больны, навещали свою тетушку или занимались исследованиями за закрытой дверью, громко напевая при этом, вследствие чего не имели ни малейшего представления, что происходит снаружи. Одно время поговаривали, что Ринсвинду следовало бы поставить памятник, но по причине той любопытной алхимии, которая обычно действует в подобных щекотливых вопросах, памятник очень быстро превратился в мемориальную доску, затем — в иконографию на университетской Доске Почета и, наконец, в выговор за появление на рабочем месте в неподобающей форме одежды.
Я уж не говорю про их радость в "Эрике" оттого, что Ринсвинд не сможет вернуться...
И после этого у аркканцлера хватает наглости заикаться о том, что "свидетелей не было"!
Чес-слово, создаётся впечатление, что у Ринсвинда кое-какие проблески совести остались исключительно потому, что он был никудышным волшебником и ему не пришлось "вписываться в систему"!