читать дальше
Ere a week was outworn his wounds were cured,
but his heart's heaviness those hands of snow
nor soothed nor softened, and sorrow-laden
he fared to the forest. No fellows sought he 735
in his hopeless hazard, but in haste alone
he followed the feet of the foes of Elfland,
the dread daring, and the dire anguish,
that held the hearts of Hithlum's men
and Doriath's doughtiest in a dream of fear. 740
Не прошло и недели - исцелился Белег.
Но сердца его руки Мелиан
Излечить не могли. Горем подавлен,
В леса он вернулся. Не искал он спутников 735
В путь безнадежный - поспешно он ринулся
Навстречу ужасам и мукам жестоким,
Что дрожать заставляли воинов Хитлума
И отважнейших мужей Дориата. 740
"...the thought of their ancient friendship stung his heart" ("мысль о прежней дружбе терзала его сердце")... "alone, and without the counsel of any, he set forth..." ("один, ни с кем не советуясь, он отправился...")
В "Лэ" Белег исцеляется в Дориате, где он действительно мог бы найти себе спутников (особенно учитывая, что Тингол дважды посылал эльфов на поиски Турина) - в других вариантах этой истории такая фраза, конечно, появиться не могла.
Then Beleg the bowman in bracken cowering,
on the loathly legions through the leaves peering,
saw Turin the tall as he tottered forward 1015
neath the whips of the Orcs as they whistled o'er him;
and rage arose in his wrathful heart,
and piercing pity outpoured his tears.
И тут Белег-лучник, в кустах укрывшийся,
Глядя сквозь листву на мерзкие орды,
Турина узрел, что тащился, шатаясь 1015
Под бичами орков, жестоко свистящими.
Ярость вскипела в сердце героя,
Слезы из глаз от жалости хлынули.
"...and he wept when he saw the cruel device of Morgoth" ("...и рыдал он, видя жестокое дело Моргота")...
Кстати, в эпизоде спасения Турина трижды называют "Turin the tall" ("Турин Высокий")...
Thus those brave in dread down the bare hillside
towards the camp clambered creeping wary, 1115
and dared that deed in days long past
whose glory has gone through the gates of earth,
and songs have sung unceasing ringing
wherever the Elves in ancient places
had light or laughter in the later world. 1120
Спускались по склону герои в страхе,
Пробираясь с опаской к стану спящему. 1115
На подвиг решились, что с дней древнейших,
Чье величье давно на земле угасло,
В песнях звонких повсюду славили,
Где эльфы в древних своих чертогах
Смеялись и пели в годы поздние. 1120.
"Therefore he dared a deed which is justly renowned among the feats of the princes of the Noldor..." ("Потому он решился на дело, справедливо прославленное среди подвигов принцев нолдор...")
Или песни, упоминаемые в "Лэйтиан", можно вспомнить...
И немного о другом:
No blade would bite on the bonds he wore,
though Flinding felt for the forged knife
of dwarfen steel, his dagger prized,
that at waist he wore awake or sleeping,
whose edge would eat through iron noiseless 1145
as a clod of clay is cleft by the share.
It was wrought by wrights in the realms of the East,
in black Belegost, by the bearded Dwarves
of troth unmindful; it betrayed him now
from its sheath slipping as o'er shaggy slades 1150
and roughhewn rocks their road they wended.
Клинком не разрубишь его оковы -
Напрасно Флиндинг искал кинжал свой
Из стали карликов, острие драгоценное,
Что носил он у пояса днем и ночью.
То лезвие любое железо бесшумно 1145
Рассекало, как глину лопата режет.
Кузнецы из восточных царств его сработали,
Бородатые карлики из Белегоста черного,
Что клятв не хранят. И клинок его предал,
Из ножен выскользнул, пока пробирались 1150
Сквозь заросли они и скалы иссеченные.
Похожий кинжал потом окажется на поясе у Куруфина и впоследствии предаст Берена... но, если я правильно поняла, в варианте "Лэ" оковы Турина нельзя было разрубить даже таким клинком. (Кстати, цепь, который был скован Хурин на Тангородриме, названа "unbreakable"... если только там вообще идёт речь о настоящей цепи.)
И вот что делает Белег:
Then sought his sword, and songs of magic
o'er its eager edge with Elfin voice
there Beleg murmured, while bluely glimmered 1205
the lamp of Flinding neath the laced thorns.
There wondrous wove he words of sharpness,
and the names of knives and Gnomish blades
he uttered o'er it: even Ogbar's spear
and the glaive of Gaurin whose gleaming stroke 1210
did rive the rocks of Rodrim's hall;
the sword of Saithnar, and the silver blades
of the enchanted children of chains forged
in their deep dungeon; the dirk of Nargil,
the knife of the North in Nogrod smithied; 1215
the sweeping sickle of the slashing tempest,
the lambent lightning's leaping falchion
even Celeg Aithorn that shall cleave the world.
Then whistling whirled he the whetted sword-blade
and three times three it threshed the gloom, 1220
till flame was kindled flickering strangely
like licking firelight in the lamp's glimmer
blue and baleful at the blade's edges.
Нащупав свой меч, эльфийские песни,
Заклинанья тайные над клинком ярым
Белег завел, а светильник Флиндинга 1205
Синью мерцал в ветвях сплетенных.
Заклятья плел Белег, остроту придающие,
Имен кинжалов и клинков гномских
Он много припомнил: пику Огбара,
Секиру Гаурина, что одним ударом 1210
Скалу рассекла чертога Родрим;
Меч Сайтнара; клинки серебристые
Очарованных чад, из цепей откованные
В подземной темнице; острие Наргиля,
Кинжала северного, что в Ногроде скован; 1215
Сверкающий серп грозы беспощадной,
Огненных молний летящие лезвия, -
И Келег Айторн, что мир разрубит.
Со свистом взмахнул он мечом заостренным -
Трижды три раза тьму рассекал он, 1220
И вот засветилось сияние странное,
Как язычки огня угасающего,
Синее, зловещее, по краям лезвия.
Как Лютиен, именно... а дальше поясняется, что Белег нечаянно поранил Турина, потому что заклятье было "слишком тёмным". С ума сойти...
А вот в другой истории оковы разрубить не удалось.