Да, так я хотела написать про строчку, поразившую меня в "Письмах из Эрмитажа" больше всего.
Залы искусства итальянского Возрождения в Эрмитаже дают мудрые уроки понимания действительности и художника. Вот «Себастьян» Перуджино, а вот написанный почти через сто лет «Себастьян» Тициана. Вообразим — между ними — «Себастьяна» Мантеньи из Венской художественной галереи. Три Себастьяна — три возраста, три состояния эпохи. Мы видим, как от Перуджино к Тициану пораженный стрелами Себастьян испытывает все большую боль. У Перуджино он убежден в собственном бессмертии, у Мантеньи чувствует, что умирает, у Тициана — что с ним умирает мир, эпоха.
Себастьяна писали тогда часто — видели в нем охранителя от чумы.читать дальшеМимоходом брошенное объяснение, посреди философско-культурологических рассуждений...
Ну да, ну да. Это "у нас" были (и есть) иконы заступников и заступниц. Иконы — которые не картины. А "у них"...
Чума. "Царь Эдип", "Декамерон", поэма Дж. Вильсона и "перевод" Пушкина... и, конечно, Камю. Киплинговский "Рассказ астролога". "Сказка странствий".
— Это не ты тот великий лекарь, которого я давно ищу?
— Что ты! Конечно, нет.
— Значит, мы оба ошиблись.
Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Одно кладбище
Не пустеет, не молчит.
Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо Бога просят
Упокоить души их!
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой!
Хриплый голос Вальсингама, поющего о "бессмертья, может быть, залоге", и безмятежное лицо перуджиновского Себастьяна, "убежденного в собственном бессмертии". Хранителя от чумы.
Ужас перед моровым поветрием, а не тоска по метафизическому бессмертию. Страх физической смерти. Простой животный страх. Это из него рождались мировые шедевры?
Ладно ещё, если б сия логическая связка появилась в моей больной голове (допустим, что хватило б интеллекта)... но ведь это ж не я придумала. :/P.S. А
"Себастьян" Перуджино всё-таки удивителен... Я никогда не видела на картинах "страшных ангелов" ("В Писании увидеть ангела страшно, ему приходится говорить: «Не бойся»" (с)), но лицо Себастьяна, в моём восприятии, это шаг к тому
страшно.